По всей вероятности, и практика крестьянских «перезывов»,
и попытки заведения «жеребьевой» запашки, и попытки заставить крестьян
обрабатывать господскую пашню путем экстраординарной экономической кабалы и
т.д. имеют весьма древние истоки и своими корнями уходят, вероятнее всего, в
эпоху Древнерусского государства.
Все эти своего рода «санкции» субъективно были
направлены на ослабление, если не на разрушение крестьянской общины как фактора
организации земледельческого производства и социальной организации мелких
производителей.
Своеобразным воплощением завершенности процесса
укрепления феодальной собственности на землю была практика введения полевой
барщины крестьян. Именно она была той последней мерой, которая превращала
феодала в олицетворение земельной собственности, заставляла
крестьянина-общинника забыть о «своих» исконных правах на землю.
Многовековое развитие данной исторической тенденции
тем не менее оказалось практически бесплодным. Больше того, развязанная по
инициативе господствующего класса практика крестьянских «перезывов» с течением
времени превратилась в свою противоположность, т.е. стала в значительной мере
фактором так называемой крестьянской свободы. Кроме того историческая неизбежность
существования крестьянской общины маркового типа кардинальным образом ослабляла
процессы социальной дифференциации крестьянства и ограничивала феодальную
практику долговой кабалы крестьян социально малосущественными масштабами.
Таким образом, исторически назревала необходимость
резкого изменения характера и силы внеэкономического принуждения в целях
окончательного укрепления собственности феодалов на землю и на труд
непосредственного производителя. То и другое дала эпоха XVI столетия с ее
стремительным развитием помещичьей системы, резким сокращением числа вотчин,
трансформацией самой вотчины в вотчину служилую и, наконец, системой заповедных
лет и указом царя Федора об отмене крестьянских переходов и крестьянской «крепости
земле».
В этой связи становится более понятным, даже при
источниковедческой незавершенности, здравый историзм реконструкции В.И.
Корецким указа 1592-1593 гг. об отмене крестьянских переходов в Юрьев день,
явившегося ключевым моментом в становлении крепостничества.
Так называемые «безуказные» концепции утверждения
крепостничества в целом основаны на оценке крепостничества как итога массового
крестьянского закабаления в тех или иных формах. Предложенная в данной статье
интерпретация фактического материала, на наш взгляд, показывает
неубедительность таких суждений. Неудача многовековых попыток постепенного,
«практического» осуществления мер по укреплению феодальной собственности на
землю и труд непосредственного производителя диктовала потребность резких, кардинальных
изменений, в которых активная роль отводилась государству. Отсюда акт
прикрепления крестьян к земле мог быть лишь актом юридическим.
Подчеркнем, что объективная необходимость
существования в России сильной общественной организации крестьян стала
серьезнейшим субъективным стимулом углубления и развития крепостничества на
протяжении последующих столетий.
История СССР. 1985. № 3. С. 178-201.
|