Война стала неизбежной. 15 сентября во Псков снова
прибыл из Москвы Григорий Волнин с требованием немедленного («си часы»)
объявления войны Новгороду («грамоты вскинути»). Одновременно из Новгорода были
изгнаны находящиеся там московские торговые люди «…много гостей прибегоша низовских
и с товары из Новгорода во Псков, а инии поехали на Литву». Новгородцы фактически
начали враждебные действия. 30 сентября Псков официально объявил войну
Новгороду, «положиша на вечи» соответствующие «взметные» грамоты. В этот же
день состоялось и официальное объявление войны Москвой: в Новгород была послана
«складная грамота», которую вез подьячий Родион Богомолов.
В последнюю минуту новгородские власти изменили свою
позицию и сами обратились к псковичам с просьбой о посредничестве: во Псков
прибыл Подвойский Панкрат, «прося послов изо Пскова к великому князю, хотячи
сами ехати и псковичи поднимая». Но разумеется, было уже поздно. Новгородский
гонец, схваченный на вече послом великого князя, а затем освобожденный по
просьбе псковичей, ни с чем был отпущен к Новгороду.
Поход московского войска начался в первых числах
октября. Записи о нем сохранились в Московской летописи и представляют большой
интерес с точки зрения состава и организации русского войска конца 70-х годов
XV в., методов управления войсками, организации переговоров с Новгородом и т.п.
В сочетании с независимым источником — Псковской летописью — эти записи дают
редчайшую возможность подробно проследить ход одного из важнейших событий эпохи
ликвидации боярской республики.
Оставив в Москве сына, великий князь выступил 9
октября вместе с братом Андреем Меньшим. Вперед была послана татарская конница
царевича Данияра по маршруту Клин — Тверь — Торжок. 14 октября великий князь
был на Волоке у брата Бориса, где к нему прибыл «хидырщик» Михаила Тверского
«отдавати кормы по отчине своей», т.е. организовывать снабжение войск при их
движении через Тверскую землю в соответствии с московско-тверским докончанием.
Далее маршрут шел на Торжок: у великого князя — через Микулин, а у Андрея
Меньшого — через Старицу; 16 октября было получено известие о новой просьбе
новгородцев об «опасе». С ней приехал в Торжок новгородский гонец — житий Иван
Иванович Марков. По распоряжению великого князя гонец был там задержан.
19 октября Иван III прибыл в Торжок. Здесь его
встретили новгородские бояре Лука Дементьев с братом Иваном и «били челом… в
службу». Это событие характерно. Перед лицом неизбежного поражения Новгорода на
последнем этапе его борьбы с великим князем в среде новгородских бояр
усиливаются тенденции к феодальной коммендации главе Русского государства. Они
видят единственный путь спасения в непосредственном переходе к нему на службу,
порывая тем самым со старыми вечевыми традициями и пытаясь найти себе место в
рядах московской военно-служилой иерархии. По существу это означает расширение
и углубление политической дезинтеграции новгородского боярства. «Поход миром» 1475 г. начался жалобами
новгородцев на свою господу, начало похода 1477 г. ознаменовалось
явными признаками распада самой господы. Политический кризис феодальной
республики продолжал нарастать.
Находясь в Торжке, великий князь 21 октября «отпустил…
князя Василия Васильевича Шуйского воеводою и наместником на Псков, а Пскову князем»: во время похода не прерывалось управление русскими землями — решение
важнейших вопросов оставалось в руках великого князя, несмотря на его отъезд из
столицы.
23 октября Иван III выступил из Торжка, отдав
подробные распоряжения о движении своих войск. Сам он двинулся на Вышний
Волочек и дальше между Мстой и Яжелбицкой дорогой. Отряд царевича Данияра с
воеводами Василием Образцом и Борисовичами Сучковыми должен был двигаться за
Мстой (по ее правому берегу). Вместе с главной квартирой шел князь Даниил
Холмский с частью двора, владимирцы, переяславский и костромичи, а также
тверичи, дмитровцы и кашинцы, «которые служат великому князю», — во главе со вчерашними
выходцами из Твери воеводами Бороздиными: кроме детей боярских и полков
Московской земли военную службу великому князю несли многие феодалы Тверской
земли, жители Тверского и Кашинского уделов.
Правее колонны главных сил двигался князь Семен
Иванович Ряполовский с суздальскими и Юрьевнами, а левее, из Торжка на Демон, —
Андрей Меньшой и воевода великого князя Василий Федорович Сабуров с ростовцами,
ярославскими, угличанами и лужичанами, а также воевода великой княгини Марии
Ярославны Семен Федорович Мешок Сабуров с ее двором. Как видим, система
непосредственных служебных отношений к великому князю пронизывает Углицкий и
Бежецкий уезды — удел князя Андрея Большого.
Колонну, следовавшую между Демонской и Жестяницкой
дорогами, составляли войска воевод князей Оболенских: Александра Васильевича
(калужане, алексинцы, серпуховичи, хотуничи, москвичи, радонежцы, новоторжцы) и
Бориса Михайловича Турени (можайцы, волочане, звенигородцы, ружане). Великокняжеский
вассалитет проникает и в удел князя Бориса Волоцкого: среди его «волочан» и
«ружан» есть дети боярские, непосредственно служащие великому князю.
В шестой колонне, двигавшейся по Яжелбицкой дороге,
должен был следовать Федор Давыдович Хромой с частью двора великого князя и с
коломничами, а также все прочие князья Оболенские во главе с Иваном
Васильевичем Стригой. В походе, как видно, принимали участие и старые удельные
князья со своими дворами, еще сохранившие остатки своих уделов (их дворы
включались в отряды во главе с воеводами великого князя).
Итак, войско, двинутое на Новгород, было составлено из
представителей чуть ли не всех частей Русской земли. Жители не менее двадцати
шести уездов и городов шли в поход под знаменами великого князя — государя всея
Руси. В своей основной массе войска состояли из конницы: детей боярских со
своими боевыми послужильцами. Мобилизация и сосредоточение этих войск, организация
их движения, снабжения, управления ими и связи между ними требовали непрерывной
работы особого органа, оставившего видимые следы своей деятельности в записях,
использованных летописцем. По сравнению с походом 1471 г. эти записи
отличаются большей подробностью и точностью. Формы управления и
делопроизводства развивались и совершенствовались, военное ведомство Русского
государства решало все более сложные задачи.
Летописное известие от 23 октября 1477 г., содержащее
подробную роспись служилых людей по отрядам во главе с перечисляемыми поименно
воеводами, — фактически первая дошедшая до нас разрядная запись, не сохранившаяся,
однако, в существующих разрядных книгах. Из этой записи (как и
из записей о походе 1469 г.
судовой рати на Казань) видно, что первичная организационная единица русского
войска — территориальный отряд (полк), состоявший из служилых людей одного
уезда (города). По мере необходимости эти отряды сводились в более крупные
тактические соединения во главе с воеводами великого князя. В отличие от
территориальных полков двор великого князя не представляет собой отдельной
организационной и тактической единицы: дети боярские от двора распределяются по
разным отрядам. Видимо, эти наиболее близкие к великому князю, надежные в
политическом отношении и, по всей вероятности, лучше всех вооруженные служилые
люди придаются территориальным полкам для усиления их боевой устойчивости. Двор
поставляет кадры для управления войсками и других ответственных функций.
27 октября великий князь прибыл в Волочек, где его
встретил и бил челом в службу посадник Григорий Михайлович Тучин. На следующий
день «приехал к великому князю… служити» житий человек Андреан Савельев.
Стремление к личной коммендации охватывало все более широкие круги новгородских
феодалов, распространяясь и на их средний слой. 2 ноября на стоянке в Турнах
великий князь принял псковского гонца Харитона Качалова, который привез грамоту
с извещением о страшном бедствии, обрушившемся на Псков. По словам псковского
летописца, в результате пожара, бушевавшего почти целые сутки 10 октября,
«погоре всего града за стены и до кола». Грамота псковичей особенно интересна
своей титулатурой: «…посадник Псковской степенный и старые посадники и сынове
посадничьи и бояре и купцы и житие люди» бьют челом «господину государю
великому князю… царю всея Руси… своим государем, великим князем Рускым, царем
отчина ваша добровольнии люди весь Псков челом бьем» (разрядка моя. — Ю. А.).
Государь всея Руси впервые назван «царем» в официальном документе — на 70 лет
раньше, чем этот титул, так и не привившийся в XV в., был официально принят в
Москве. Употребление этого титула в грамоте псковских властей не случайно: в
представлении псковичей Русская земля уже не совокупность княжеств, а единое
государство, глава которого нуждается в соответствующем особом обозначении.
4 ноября к великокняжескому войску присоединились
тверские полки во главе с воеводой князем Михаилом Федоровичем Микулинским; они
были поставлены во втором эшелоне вслед за полком великого князя. Наконец, 8
ноября «на стану в Еглине» великий князь принял новгородских гонцов об «опасе»,
которых от самого Торжка три недели возили за ним. В своем обращении к нему
гонцы «назвали великого князя государем», что особенно подчеркивает московский
летописец. И великий князь «пожаловал, опас дал и свою опасную грамоту», чтобы
«владыце и послом Новгородским приехати к себе и бити челом и отъехати
добровольно». Первый шаг для переговоров с новгородскими властями был сделан.
19 ноября «на стану» в Палинах великого князя
встретили новгородские бояре Иван Васильевич Микифоров и Лука Клементьев.
Московская летопись не говорит о целях их приезда — били ли они челом в службу,
по примеру своих предшественников, или являлись официальными новгородскими
послами. Разрядная книга пространной редакции, приводя текст, аналогичный
летописному, о приезде этих бояр в отличие от летописи добавляет: «…а сказали,
что наугородцы не хотят здати Новогорода». Во всяком случае, «на том же стану
на Палинах князь велики полки уряди, учинил, которому где быти». Подробное
«уряжение» отразилось и в летописи, и (впервые!) в дошедших до нас разрядных
книгах. Изготовленные к походу и бою войска были разделены на полки: Передовой,
Правой руки, Левой руки и собственный великокняжеский (Большой). Во главе
каждого полка были поставлены воеводы и перечислены первичные территориальные
отряды (всего 27), причем впервые упомянуты новоторжцы — жители бывшей
Новгородской волости. Эти первичные отряды по одному или группами объединялись
под командой воевод, подчиненных соответствующим полковым воеводам. Перед нами
трехступенчатая организация: территориальный отряд — группа их — полк.
Созданные таким образом «полки» — высшие тактические единицы и одновременно
основные составные части походно-боевого порядка русского войска.
Со стана в Палинах началось движение войск
непосредственно под Новгород. Ближайшая задача, поставленная перед войсками, —
«Городище и монастыри отнимати, чтобы не пожгли». По данным Псковской летописи,
эта задача была возложена на конные татарские отряды царевича Данияра:
московское командование учитывало опыт кампании 1471 г., когда новгородцы
пожгли все посады вокруг своего города, в том числе Городище, Антоньев и Юрьев
монастыри. На этот раз им этого сделать не удалось: «изгонная рать» захватила посады
и монастыри, не дав их «ожечи».
Передовой полк Данилы Холмского, Федора Хромого и
Ивана Стриги Оболенского, усиленный отрядами из полка Правой руки (дмитровцы и
кашинцы во главе с Никитичами Бороздиными) и Большого полка (суздальцы и юрьевцы
во главе с Семеном Ряполовским и отряд переяславцев, непосредственно
подчиненный Холмскому), выдвигался к Бронничю (25 км от Новгорода), где
должен был ожидать дальнейших распоряжений («ждати вести») великого князя.
Другие воеводы были отправлены на Възвад и Ужин (южный берег Ильмени), «такоже
вести ожидая».
21 ноября ставка великого князя находилась в Тухоле (50 км от Новгорода, что
примерно соответствует двум пешим переходам). Отсюда было послано приказание
псковичам идти на Новгород «ратью с пушками, и с пищалями, и самострелы, с всею
приправою, с чем к городу приступати». Псковичи должны были встать на устье
Шелони, где ожидать дальнейших распоряжений. По данным Псковской летописи,
князь Василий Васильевич Шуйский, только что назначенный во Псков, отправился в
поход сразу после своего посажения на стол, во вторник 25 ноября, а вся
псковская рать выступила в течение следующих двух дней. Гонец великого князя
встретил псковичей 28 ноября уже на новгородском рубеже; 2 декабря они были на
назначенном им месте на Ильмене.
|