Слава Шуйского как героя обороны Пскова была
общерусской. Иван IV, и без того расположенный к Шуйским, осыпал его своими
милостями. Три года спустя, почувствовав приближение смерти, царь включил
Шуйского в состав небольшого "опекунского совета", заботам которого
он поручал наследника — безвольного и флегматичного Федора.
Помимо Шуйского, опекунами 27-летнего венценосца были
назначены Б. Я. Вельский, Н. Р. Юрьев и И. Ф. Мстиславский. Первый из них не
отличался знатностью, но был главным доверенным лицом царя в деле политического
сыска; два других представляли Боярскую думу (князь Мстиславский) и могущественный
клан Захарьиных — родню Федора по линии матери.
Кончина царя Ивана Васильевича 18 марта 1584 г.
послужила сигналом к началу ожесточенной борьбы вокруг трона. По традиции,
заставлявшей всех членов рода держаться вместе и отстаивать общие цели, Иван
Шуйский должен был вступить в опасную политическую игру, которую его сородичи
начали против царского шурина Бориса Годунова. Впрочем, в этой борьбе он не проявлял
особого рвения и, в отличие от других Шуйских (братьев Андрея, Василия и
Дмитрия Ивановичей, внуков Андрея Честокола), был весьма разборчив в средствах.
Он не хотел доводить дело до кровавых стычек на улицах Москвы и вооруженных
нападений на дома своих политических противников (43, 97). Вместе с верхами
московского духовенства и купечества он потребовал от царя расторжения
бездетного брака с Ириной Годуновой, сестрой Бориса. Это означало бы
немедленное падение всесильного временщика.
Однако Годунов успел расправиться с Шуйскими прежде,
чем они с ним. В конце 1586 г. все они были высланы из столицы в свои
отдаленные вотчины (58, 35–36). Иван Петрович отправился в небольшой поволжский
городок Кинешму. Но и здесь, в костромской глуши, Шуйский казался опасен
Годунову, положение которого продолжало оставаться крайне шатким. Осенью
1588 г. из Москвы в Кинешму был послан сильный отряд под началом князя
Туренина. Посланцы Годунова взяли старого воеводу и отвезли в
Кирилло-Белозерский монастырь.
Несомненно, Шуйский не раз бывал здесь прежде:
монастырь считался одним из самых святых мест России. Великий князь Василий III
ездил сюда на богомолье, а Иван Грозный даже собирался под старость стать
иноком этой обители. Но была у Кириллова монастыря и иная, мрачная слава. Еще
Иван III сделал его местом заточения опальной знати. Ссыльным обычно открывался
отсюда лишь один путь — в "небесные селения". Шуйский, конечно, знал об
этом. И потому, вступая под низкие каменные своды святых ворот монастыря, он,
быть может, дольше обычного задержал взгляд на изображенных здесь двух ангелах.
Один из них старательно записывал на свитке дела человеческие, а другой держал
в руке меч и готов был воздать каждому "по делам его"…
Инок поневоле, Шуйский прожил в древней обители лишь
несколько дней. Выполняя волю Бориса, князь Туренин довел дело до конца. 16
ноября 1588 г. герой России Иван Петрович Шуйский был отравлен угарным
газом в своей монастырской келье (58, 42–43).
Разумеется, порученцы Годунова тщательно упрятали
концы в воду. Никто не должен был знать о том, как ушел из жизни Шуйский.
Однако, обманув людей, могли ли они обмануть гневного ангела возмездия,
изображенного на монастырских вратах?
Пройдут годы — и сам Годунов, измученный бесконечной
чередой неудач и несчастий, отправится, наконец, туда, куда он привык посылать
других. Рассказывали, что, доведенный до отчаяния, он принял яд, уединившись в
одной из башен своего дворца…
Через бескрайние леса и болота Белозерья скорые гонцы
помчали в Москву весть о внезапной кончине князя Ивана Шуйского. А над
Сиверским озером поплыл унылый погребальный звон.
Знатный инок был погребен в самой аристократической
части монастырского кладбища — под папертью Успенского собора. Могучие апсиды
храма встали над могилой старого воеводы, словно крепостные башни, а посаженные
смиренными иноками деревья зашумели на ветру, точно поднятые перед сражением
знамена.
Впрочем, памятником Ивану Петровичу Шуйскому, а равно
и всем другим трудившимся, терпевшим и погребенным в обители русским людям,
стал и сам Кириллов монастырь — фантастическое видение над озером, неповторимый
образ Вечной России.
|