Не станем разрушать сомнением поэтическую прелесть
этой истории. Как бы там ни было, сын опального боярина был взят на царскую
службу и занялся привычным для Шуйских воинским ремеслом. Известно, что в
1558 г. он был воеводой в полках, стоявших в Дедилове, на Оке. В
последующие годы его постоянно можно встретить среди воевод, действовавших на
ливонском фронте.
Известный историк С. Б. Веселовский отметил
парадоксальный факт: несмотря на то что Шуйские принадлежали к высшей
аристократии, что один из них стал самой первой жертвой государевых
псарей-палачей, они даже в самые мрачные годы опричнины "пользовались
исключительной благосклонностью царя" (31, 161). Словно насытившись казнью
Андрея Шуйского, Иван IV за все свое кровавое царствование не тронул ни одного
представителя этого рода.
В разгар опричнины Иван Шуйский получил чин боярина и
продолжал исправлять ответственные военные службы. Смерть нашла отважного Ивана
Шуйского — отца будущего "боярского царя" Василия Шуйского — на поле
брани, под стенами Ревеля в 1573 г. (63, 243).
Петр Иванович Шуйский, племянник Василия Немого, в молодости
также оказался вовлеченным в придворную борьбу. Однако уже с 1539 г. он
выступает и на воинском поприще. Участник знаменитого похода на Казань в
1552 г., он был поставлен одним из пяти "государевых воевод" в
только что построенном Свияжске и пробыл там до 1558 г., когда был отозван
и послан на Ливонскую войну. Там он отличился при взятии крепости Вильян
(современный город Вильянди в Эстонии). Один из летописцев XVI столетия сообщил
об этом деянии Шуйского в таких словах: "Лета 1559-го. Того же лета
воеводы князь Иван Федорович Мстиславский да князь Петр Шуйский с товарищами
ливонский город Вильян взяли и старого магистра в нем взяли и к великому князю
прислали" (63, 228). Шуйский успешно действовал и при взятии Дерпта, а
затем при обороне его от наседавших немцев. На протяжении пяти первых лет Ливонской
войны — а это был период успехов русского оружия — Шуйский постоянно находился
в центре событий.
После взятия русскими войсками Полоцка (15 февраля
1563 г.) Шуйский руководил отражением попыток литовцев вернуть крепость. В
следующем году он получил приказ Ивана Грозного выступить из Полоцка и,
соединившись с войском, шедшим из Смоленска, двинуться в глубь территории
Великого княжества Литовского.
Знаменитый князь-философ Владимир Мономах советовал
своим детям: "Оружия не снимайте с себя второпях, не оглядевшись по
лености, внезапно ведь человек погибает". Забыв предостережение мудрого
предка, Шуйский в этом несчастном походе потерял не только воинскую славу, но и
голову. Неподалеку от Орши на реке Уле рать Шуйского подверглась внезапному
нападению литовцев. Застигнутое врасплох, не готовое к бою, русское войско было
разбито. Сам Шуйский, потеряв в сражении коня, пешком пришел в соседнюю
деревню. Опознав в нем московского воеводу, крестьяне ограбили его, а затем
утопили в колодце. Тело русского главнокомандующего было найдено победителями.
В знак своего торжества литовский воевода Николай
Радзивилл привез прах Шуйского в Вильно, где он был с почестями предан земле в
костеле, возле могилы несчастной дочери Ивана III Елены — жены великого князя
Литовского Александра Казимировича (63, 242).
Иван Петрович Шуйский, сын убитого под Оршей
"большого воеводы", получил известность у современников и остался в
памяти потомков как руководитель героической обороны Пскова от поляков в
1581–1582 гг. Однако и помимо этого деяния он имел немало воинских заслуг.
В начале своего боевого пути, в 1563 г., он
участвовал в победном полоцком походе Ивана IV. Два года спустя Шуйский
действовал на Оке против крымских татар, а в 1566 г. был поставлен
воеводой в Серпухов. Вскоре он получил новое назначение — в крепость Данков
(ныне город Данков на севере Липецкой области) (54, 513). Там он и был горько
памятной осенью 1571 г., когда многотысячное войско крымского хана
Девлет-Гирея, прорвавшись через линию обороны юга России, внезапно появилось у
самой Москвы.
В эти трагические дни Шуйский находился на южной
границе. Известно, что он загодя дал знать в Москву о приближении татар. Успех
их прорыва меньше всего можно было поставить в вину именно ему: хан прошел
через русскую систему обороны западнее Калуги, за сотни верст от мест, где
стоял со своим отрядом Шуйский.
В 1572 г. Шуйский был поставлен воеводой в Кашире
— одной из ключевых крепостей на Оке. Отсюда он ходил с войском к Серпухову для
отражения вновь нагрянувших на Русь крымцев. В этой кампании, завершившейся
разгромом татар в битве при Молодях, Шуйскому, командовавшему сторожевым полком,
удалось обратить в бегство передовые вражеские отряды в сражении на Сенькином
броде на Оке (43, 101). Однако остановить всю подоспевшую орду он не мог.
Отступив, он вскоре под началом Воротынского бился с татарами при Молодях. Иван
IV заметил способного воеводу и в 1573 г. направил его на ливонский фронт,
где обстановка становилась все более и более тревожной для русских. Вновь
отличившись в сражении, он в следующем году получил пост второго наместника во
Пскове, где и находился с небольшими перерывами до 1584 г.
Примечательно, что и первым псковским наместником в то
тревожное время Иван IV — несомненно, памятуя о давних связях Шуйских с этим
городом, — назначил князя В. Ф. Скопина-Шуйского. Род Скопиных ответвился
от фамильного древа князей Шуйских в начале XVI в. Его родоначальником был
троюродный брат Василия Немого — Иван Васильевич Шуйский, носивший прозвище
"Скопа".
В качестве псковского воеводы Шуйский ходил в
Лифляндию в 1577 г., а в следующем году в связи с ожиданием набега крымцев
был послан на южную границу, на Оку. Вернувшись во Псков, он в 1579 г.,
собрав новое войско, поспешил на помощь осажденному поляками Полоцку (54, 513).
|