Появившись в начале 70-х годов XV в., новая ересь долгое время оставалась невыявленной. Зная печальный опыт предшественников, еретики предпочитали держать свои взгляды в тайне. Вскоре движение перекинулось в столицу. После поездки Ивана III в Новгород в 1479/80 г. вместе с ним в Москву приехали два лидера новгородских еретиков — Денис и Алексей. Первый стал протопопом кафедрального Успенского собора, второй — священником придворного Архангельского. Знал ли о еретичестве обоих попов Иван III — сказать трудно. Иосиф Волоцкий говорит, что вначале в Москве они еще «не смеюще проявити ничто же». Впрочем, тайно пропаганду они вели. Источники позволяют определить круг новгородцев, обвинявшихся в еретическом вольномыслии. В 1487 г. Геннадий называет еретиком попа Наума, в январе 1488 г. — Гридю Клоча. В феврале 1488 г. в грамоте Ивана III среди еретиков упомянуты семеновский поп Григорий, Никольский поп Герасим (Красим, Ереса), сын Григория дьяк Самсон и дьяк Гридя борисоглебский. В октябрьских посланиях Геннадия 1490 г. названы также поп Денис, протопоп Гавриил с Михайловой улицы (у Иосифа — «Гавриил Съфейский»), умерший уже протопоп Алексей (бывший ранее попом с Михайловой улицы), чернец псковского Немчинова монастыря Захар, подьячий Алексей Костев, что жил на поместье. Наконец, в соборном приговоре 1490 г. (и в послании митрополита Зосимы) названы дополнительно попы Максим и Василий, дьякон Никольской церкви Макар, дьяки Васкж и Самуха. Василия Иосиф называет попом Покровским, а Васюка — Сухим, Денисьевым зятем. К этим 16 новгородцам надо добавить еще 11 лиц, которых (кроме ряда перечисленных выше) знает Иосиф Волоцкий. Это зять протопопа Алексея — Иван Максимов (сын еретика попа Максима), боярин Григорий Михайлович Тучин, Аавреш, Михаил Собака, поп Федор Покровский, Яков Апостольский, Иван Воскресенский, Юрий Семенов сын Долгово, крылошане Авдей и Степан и Евдоким Люлиш «и инех многых». Всего, следовательно, 27 человек.
Приведенные сведения показывают, что основную массу еретиков, известных гонителям, составляли представители белого духовенства — священники, дьяконы, крылошане. Кроме них непосредственно в движение были вовлечены 1 боярин, 1 подьячий и 1 монах. Социальный состав еретиков отлично рисует в 1489 г. один из сподвижников архиепископа Геннадия — Тимофей Вениаминов: «В то лето здесе в преименитом ту Неуполес (Новгороде. — А. З.) мнози священники и диакони и от простых людий диаки явилися сквернители на веру непорочную». По словам самого Геннадия, «та прелесть здесе распрострелася, не токмо в граде, но и по селом. А все от попов, которые еретики ставили в попы». Немного позднее (начало 90-х годов) Иосиф Волоцкий писал суздальскому епископу Нифонту: «…отступиша убо мнози от православный и непорочныя… веры… ныне и в домех, и на путех, и на тръжищих иноци и мирьстии и вси сомнятся, вси о вере пытают…»
Несмотря на реальную возможность преувеличения со стороны ревнителей правоверия, картина остается однозначной. Вольномыслие охватило широкие круги городского населения, затронуло даже деревню. Идеологом ереси было белое духовенство, что характерно для средневековья. По словам Ф. Энгельса, сельские и городские священники, «несмотря на свое духовное звание… разделяли настроения бюргеров и плебеев. Участие в движениях того времени, являвшееся для монахов исключением, для них было общим правилом. Из их рядов выходили теоретики и идеологи движения…».
О радикальном характере взглядов новгородских еретиков, свойственном плебейскому направлению средневековых ересей, можно судить по обвинениям их гонителей. Согласно Геннадию, еретики отрицают божественность Христа и богоматери, признают только Ветхий завет, не верят в чудотворцев, не хотят поклоняться кресту и иконам. Примерно то же повторил и соборный приговор на еретиков 1490 г. Говорили также о надругательствах над святынями («святыя иконы щепляли и огнем сжигали», а «инии крест… зубы искусали»). Возможно, ревнители православия сознательно сгущали краски, но методика определения степени достоверности рассказов обличителей еще в полной мере не разработана. Однако борьба велась с реальными противниками, а главное, с целью воздействовать на массы сочувствующих вольнодумцам, поэтому было необходимо опровергать действительные взгляды еретиков.
История обнаружения и разгрома ереси сводится к следующему. В 1487 г., в разгар движения против самоуправства наместника Якова Захарьича, Геннадий в послании к влиятельному церковному деятелю епископу Прохору Сарскому сообщает, что им обнаружена в Новгороде ересь. Некий поп Наум «покаялся» и рассказал о ереси архиепископу. Тот сразу же «послал грамоту да и подлинник к митрополиту, что Наум поп сказывал, да и тетрати, по чему они молились по-жидовскы». Геннадий излагал также основные прегрешения еретиков. Очевидно, ответа не последовало. А тем временем ересь приняла широкие размеры. Обеспокоенный положением в Новгороде, Геннадий в январе 1488 г. пишет краткое послание другому видному иерарху — суздальскому епископу Нифонту. В нем он упомянул о посылке грамоты Прохору и грамот и «подлинника» великому князю и митрополиту. Как бы оправдываясь, что он сначала не сообщил о ереси самому Нифонту, Геннадий просит «посмотреть» об этом в его послании Прохору. Его беспокоит, что начатому делу «обыск… не крепок чинитца», а это создает впечатление, что «еретикам ослаба пришла». Поэтому архиепископ просит Нифонта подействовать на великого князя и митрополита, чтобы «тому делу исправление учинити».
|