Следы известий рязанского происхождения обнаружены А.
Г. Кузьминым в Никоновской летописи. Однако его датировка этой летописи
1500 г. вызвала решительное возражение Б. М. Клосса. Вскоре после
присоединения в 1485 г. Твери к Москве сошло на нет и тверское
летописание. Тверские известия приписывались к своду 1455 г. до
1486 г., последние приписки доходят до 1498 г. Местные предания о
русско-казанских отношениях сохранились в составе позднейшей «Казанской
истории».
Составляли летописи и в крупнейших монастырях.
Летописное дело в Троицком монастыре связано с традицией, представленной
Типографской летописью. Небольшие летописцы возникали в Кирилло-Белозерском и
Иосифо-Волоколамском монастырях.
Летописание велось в Перми, на Выми, в Холмогорах и на
Устюге, где оно в конце XV в. даже переживало некоторый подъем.
Рост международного престижа Русского государства к
началу XVI в. и складывание официальной идеологии, рассматривавшей Россию
как законную преемницу Византийской империи, привели к появлению нового типа
исторического повествования — хронографа. В Русском хронографе история страны
рассматривалась как заключительный этап истории крупнейших мировых монархий.
Как установил Б. М. Клосс, одним из источников памятника была Сокращенная
редакция официальной летописи 90-х годов, а возник он в Волоколамском монастыре
в 10-е годы XVI в. О. В. Творогов доказал, что хронограф сохранился лучше
всего в тексте так называемого «Хронографа редакции 1512 г.».
Для изучения социально-экономических отношений,
истории государственного аппарата, а также внутренней политики первостепенное
значение имеют актовые материалы. Основной корпус актов до 1504 г. в
настоящее время может считаться изданным. Остались несобранными лишь северные
акты с 1478 г.
Классическая монография Л. В. Черепнина о русских
феодальных архивах XIV–XV вв. отличается новаторским
подходом к анализу актовых и законодательных источников того периода: изучением
формы актов и законов в органичной связи с их содержанием и
конкретно-исторической обстановкой их создания. К анализу памятников Черепнин
широко применял также ту методику изучения летописей, создателем которой был А.
А. Шахматов. Подход Черепнина к актам получил дальнейшее развитие в работах С.
М. Каштанова, Н. Н. Покровского, А. Д. Горского и других историков.
Как показал В. Б. Кобрин, сохранившиеся акты
(преимущественно из монастырских фондов) достаточно репрезентативны для
изучения основных черт феодального землевладения. Этого нельзя сказать о
писцовых книгах. Сохранились только новгородские писцовые книги, составленные
вскоре после присоединения Новгорода к Москве. Чем объясняется подобная
сохранность, не вполне еще ясно. Источниковедческое изучение писцовых книг, в
последние годы успешно проводившееся Г. В. Абрамовичем, не завершено. Для
истории складывания поместного землевладения в Новгороде весьма существенна так
называемая «Поганая книга» Дмитрия Китаева, содержащая перечень послужильцев,
испомещенных в Новгородской земле. Время и обстоятельства ее создания до конца
еще не установлены.
Делопроизводственные материалы рубежа XV–XVI вв.
почти не сохранились. Только некоторые из них упоминаются в позднейшей (70-е
годы XVI в.) описи Государственного архива.
Из материалов, непосредственно относящихся к
строительству государственного аппарата и объединению русских земель в единое
государство, выделяется небольшой, но первостепенный по значению комплекс
княжеских духовных и договорных грамот. Его исследовал Л. В. Черепнин. Известны также две крестоцеловальные (присяжные) грамоты
1474 г. Местнические документы почти не сохранились. Одна
грамота (1504 г.) имеется в составе позднейшего дела (1567 г.). Разрядные книги дошли до нас лишь в редакции середины 50-х годов
XVI в., но разрядные записи о походах, военных назначениях велись уже с
конца XV в. Родословные книги также представлены только
поздней редакцией (40—50-е годы XVI в.), хотя первые опыты составления
родословных росписей относятся к концу XV в. и помещены в Типографской
летописи. Сведения родословных книг основаны на источниках,
достоверно отражающих генеалогические связи представителей знати XV в.
(главным образом на семейных преданиях).
Важнейшим памятником законодательного характера является
Судебник 1497 г. — первый общерусский законодательный кодекс. Как
исторический источник он обстоятельно исследован Л. В. Черепниным, в правовом
аспекте — С. И. Штамм и А. Г. Поляком. Высказывалось предположение, что к концу
XV в. следует отнести составление такого сложного памятника, как
«Правосудие митрополичье». Однако большинство ученых датируют его более ранним
временем. Уставные грамоты представлены только Белозерской уставной
наместничьей грамотой 1488 г. и таможенной Белозерской грамотой
1497 г. Есть еще несколько кормленых грамот и доходных
списков наместников.
Образование единого государства сопровождалось ростом
его внешнеполитических связей. Посольские книги, посвященные сношениям России с
рядом государств Запада и Востока, сохранились с 80-х годов XV в. Они
включают наказы, отчеты послов (статейные списки), переписку между главами
государств, договоры и другие дипломатические документы. Русские посольские
книги существенно дополняются материалами архива Великого княжества Литовского
(Литовской метрики), так как в то время наиболее интенсивно переговоры велись с
Великим княжеством Литовским и Польским королевством. Изданы статейные списки
сношений с Крымом, Ногаями и Турцией. Известны посольские дела, относящиеся к
русско-имперским сношениям.
Целостные комплексы материалов о дипломатических
сношениях России с другими странами (в том числе Молдавией, Казанским ханством,
Данией, Швецией и др.) отсутствуют. Об их содержании дают представление
летописные записи, а также позднейшие описи Посольского архива (1614 и
1626 гг.). Дополнительные сведения о внешнеполитических связях России
можно почерпнуть в архивах тех стран, с которыми велись дипломатические
отношения. В итальянских и русских архивах обнаружен ряд грамот, касающихся
отношений России с папой и итальянскими городами. Ценные сведения о
политической борьбе в России конца XV — начала XVI в. дают ганзейские и
ливонские источники, переведенные Н. А. Казаковой.
К сожалению, почти нет записок иностранцев о России на
рубеже XV–XVI вв. (Барбаро и Контарини путешествовали в 70-е годы
XV в.). Некоторые сведения о событиях изучаемого периода сообщает С.
Герберштейн, посетивший Москву при Василии III. Русско-литовские войны
конца XV — начала XVI в. привлекли внимание литовских (белорусских)
летописцев.
Советские ученые обнаружили целый ряд новых памятников
общественной мысли и выпустили в свет несколько капитальных публикаций
произведений писателей-публицистов, живших на рубеже XV–XVI вв. Изданы
важнейшие памятники, касающиеся реформационного движения, и в том числе
произведения русских вольнодумцев. Опубликованы собрание посланий Иосифа
Волоцкого, новые произведения Нила Сорского, «Повесть о Дракуле», связанная с
творчеством видного вольнодумца и политического деятеля Федора Курицына,
повести о Дмитрии Басарге, о споре Жизни и Смерти, а также «Сказание о князьях
владимирских», своими корнями уходящее в политическую борьбу конца XV в. Все это позволяет изучать развитие основных течений русской
общественной мысли и литературы на солидном фундаменте источников, изданных с
учетом современных требований археографии.
|