Не упуская из виду ростовских проблем, Калита, однако,
не имел времени заняться ими лично. Летом и осенью 1328 года он был в Орде, а
зимой 1328/29 года по приказу хана Узбека занимался подготовкой и проведением
карательного похода на Псков. В этих условиях князь решил поручить ростовские
дела своим боярам Василию Кочева и Мине. Во главе сильного отряда они явились в
Ростов. Одну из своих задач — сбор денег — московские воеводы решали просто.
Должников били и всячески мучили до тех пор, пока не получали платежей. Среди
прочих и «епарха градскаго, старей-шаго болярина ростовьскаго, именем Аверкиа,
стремглав обесиша (подвесили. — Н. Б.), и възложиша на ня руце
свои, и оставиша поругана» (126, 304).
Желая укрепить династические (а значит, и
политические) связи с Ростовом, Иван Калита в 1328 году выдал дочь Марию замуж
за одного из двух правивших тогда в Ростовской земле князей — Константина
Васильевича. На случай измены Константина Иван несколькими годами позже вывез в
Москву и держал при себе его племянника, малолетнего Андрея.
Не довольствуясь этим, московский князь добился того,
что и так уже небольшое Ростовское княжество было разделено на Сретенскую и
Борисоглебскую «половины». В каждой из «половин» был свой князь. Впрочем, уже в
1331 году Иван Данилович, воспользовавшись кончиной правителя Сретенской «половины»
князя Федора Васильевича, включил его владения в состав великого княжения
Владимирского.
После экзекуции, устроенной в Ростове московскими
воеводами, некоторые ростовские жители, в том числе и боярин Кирилл, были
переселены в глухие, необжитые уголки Московского княжества. По-видимому, это
не был акт чистого произвола, результат военного разгрома Ростова. Иван Калита
уплатил в Орде долги ростовчан и теперь мог поступать с ними по своему
усмотрению. Ведь по законам того времени неисправный должник попадал в полную
личную зависимость от своего кредитора.
В те времена основной ценностью было не золото,
серебро и иная «движимость», а прежде всего земля и люди, способные заставить
ее приносить плоды. Главная причина успехов московских князей, их конечного
торжества над всеми соперниками заключалась в том, что они, как никто другой,
умели «собирать людей», пользуясь для этого самыми различными методами.
Переселенцам поневоле поначалу приходилось очень
тяжело. Но расчет московских князей был прост и безошибочен. Каждый должен
заботиться о хлебе насущном для себя и детей. Жизнь всегда возьмет свое. На
новом месте, начав с шалашей и землянок, переселенцы постепенно отстраивались,
обзаводились хозяйством. Их потомки забывали о том, как попали сюда их отцы и деды.
Они верой и правдой служили Москве, готовы были положить жизни за ее дело.
Отец Варфоломея боярин Кирилл вместе с несколькими
другими именитыми земляками был отправлен в небольшое село Радонежское,
затерянное среди лесов северо-восточной окраины Московского княжества. Жизнь в
Радонежском, или попросту — Радонеже, была не та, что в Ростове. Иной была уже
сама природа. Вместо раздольных ростовских равнин перед глазами повсюду
вставала стена темного леса.
В этой части Подмосковья ландшафт отличается каким-то
тревожным, порывистым характером. Глубокие овраги чередуются здесь с крутыми,
поросшими ельником холмами. По дну оврагов вьются торопливые речки с загадочными
мерянскими именами — Воря, Пажа, Кончура, Молокша, Шерна.
Радонеж располагался на высоком обрывистом берегу
Пажи, в ее крутой излучине. Через село проходила торная дорога из Москвы в
Переяславль-Залесский. (До XVI столетия этот город называли Переяславлъ, а
не Переславль, как сейчас.) Для размещения на ночлег проходивших по
дороге обозов и войск на окраине села был устроен острог. За его приземистыми
стенами виднелись стройные очертания деревянной церкви Рождества Христова.
Древний Радонеж существует и доныне. Большая дорога
(Ярославское шоссе) давно изменила свой маршрут и теперь проходит в двух
километрах южнее. В селе царят тишина и покой. В конце единственной улицы
белеет каменная церковь — скромный образец провинциального классицизма. Кольцо
валов старинной крепости хранит в себе лишь заросшее бузиной сельское кладбище…
Повседневная жизнь ростовских переселенцев в Радонеже
была полна труда и забот. С рук их не сходили мозоли от топора и лопаты. Сами
распахивали пашню, сеяли и жали, выходили на сенокос. Каждый клочок земли приходилось
отвоевывать у леса, обильно поливать потом.
Дополнительным источником существования для
переселенцев было бортничество — сбор меда диких пчел. «Радонежские бортники»
упоминаются в документах той эпохи. Занятие это требовало ловкости, смекалки и
отваги. Бортник должен был свободно чувствовать себя в лесу, понимать жизнь его
обитателей. Не в этом ли древнем промысле у Варфоломея выработалось умение жить
в лесу — навык, без которого он никогда не смог бы стать пустынником?
|