Сын клирика устюжского Успенского собора, Стефан
должен был пойти по отцовской стезе. Он с радостью думал об этом. Уже в
отрочестве, выучившись грамоте, Стефан помогал отцу: читал на клиросе, пел в
церковном хоре. Его любимым занятием было чтение. Жажда знаний — точнее,
познания Бога — со временем превратилась в страсть. Движимый ею, юноша покинул
Устюг и отправился в Ростов. Там, в монастыре Григория Богослова, он принял монашеский
постриг. За годы, проведенные в «Григорьевском затворе», Стефан изучил
греческий язык, прочел все имевшиеся здесь творения святых отцов. Он читал их
не торопясь, вдумываясь в каждую строчку.
Стефан любил поговорить, поспорить с умным
собеседником о прочитанном. Одним из тех, кто пользовался его расположением,
был совсем молодой тогда монах Епифаний, позднее получивший прозвище Премудрый.
Пройдут годы — и «старец» Епифаний напишет Житие причисленного к святым
Стефана.
Несомненно, еще в 70-е годы XIV века Стефан был знаком
с Сергием Радонежским. Его пытливый, жадный ко всему «духовному» ум, его
горячая вера привлекли внимание игумена. И не он ли напомнил Стефану о том, что
сам исповедовал всей своей жизнью, — «вера без дел мертва» (Иаков, 2,
26)?
И Стефан нашел для себя дело, в котором гармонически
соединились оба его главных дара — вера и разум. С юности зная язык пермичей,
чьи земли начинались почти сразу за устюжскими окраинами, он составил для этого
«бесписьменного» народа азбуку. Буквы ее отчасти напоминали древнее славянское
письмо «глаголицу». С помощью этой азбуки Стефан перевел на язык «пермьских
людей» важнейшие части Священного Писания.
Окончив всю подготовительную работу, Стефан в первой
половине 1379 года явился в Москву. Для исполнения задуманного ему нужны были
поддержка московского князя и благословение митрополита.
Князь Дмитрий Иванович долго беседовал с необычным
монахом. Задуманное Стефаном «крещение Перми» — земель по течению Вычегды и ее
притоков — сулило Москве большие выгоды. Именно эти края были важнейшим районом
добычи пушнины. Дорогие меха — соболь, горностай, песец — были важной частью
русских даров, подносимых ордынским ханам и вельможам. Торговля пушниной
приносила московским купцам огромную прибыль. Утверждение «московского»
православия на Вычегде — в одной из волостей Великого Новгорода — открывало
дорогу в эти края для московской церковной и светской администрации, позволяло
успешнее соперничать с новгородцами за влияние на русском Севере.
Разумеется, князь Дмитрий не собирался помогать
всякому просящему. Лишь убедившись в том, что Стефан действительно готов для
роли «апостола Перми», он дал ему необходимые грамоты, деньги и припасы.
Вероятно, за добросовестность Стефана поручились влиятельные монастырские
«старцы».
Коломенский епископ Герасим поставил Стефана в сан
священника, а нареченный митрополит Митяй снабдил его антиминсами и всем
необходимым для освящения церквей.
Свою миссионерскую деятельность Стефан начал в столице
Перми — большом селе Усть-Вымь в среднем течении Вычегды. Там он сжег языческую
кумирню и построил церковь во имя Благовещения. Стефан мужественно переносил
ненависть жрецов, много раз пытавшихся изгнать его из этих краев. От прямой
расправы с миссионером их удерживал лишь страх перед возмездием со стороны
московского великого князя.
Стефан крестил язычников, учил их «слову Божьему». Для
подготовки местного духовенства он устроил школу, в которой поначалу был
единственным учителем. Вскоре он построил еще две церкви — Никольскую и Архангельскую.
Богослужение в них также велось на местном наречии.
Однажды, когда борьба со жрецами достигла особой
остроты, Стефан пошел на крайнее средство. Он вызвал их старейшину по имени Пам
на «Божий суд» — испытание огнем и водой. Перед всеми «пермьскими людьми» оба
они должны были войти в горящую клеть, а затем, нырнув в одну прорубь, выйти
через другую, прорубленную ниже по течению Вычегды. Исход этого состязания и
должен был показать: чья вера истинная, чей бог сильнее.
Когда пламя охватило предназначенную для испытания
клеть, Стефан, помолившись и во весь голос затянув свой любимый псалом, смело
двинулся в огонь. За собой он тащил оробевшего волхва. Там, где жар стал
невыносим, жрец остановился и признал себя побежденным. Отказался он и от
второго испытания. Разъяренный народ хотел казнить Пама. Но Стефан велел
отпустить его, взяв клятву не хулить более христианскую веру.
Отважный проповедник торжествовал победу. С этого
времени дело его быстро пошло на лад. Число новокрещеных росло не по дням, а по
часам. Для их укрепления в вере нужны были дьяконы, священники, а
главное, — местный архиерей, который мог бы освящать храмы и поставлять в
сан, основывать монастыри и руководить всей церковной организацией края. А
между тем до Ростова — столицы епархии, к которой принадлежал Устюг, — от
Усть-Выми было не менее месяца пути.
В 1383 году Стефан поехал в Москву просить епископа
для Перми. Князь Дмитрий вновь лично принял его. Внимательно выслушав рассказ
Стефана, он подошел к монаху, обнял и расцеловал. На другой день митрополит
Пимен вызвал Стефана и объявил, что именно ему и надлежит быть первым епископом
Пермским.
Вернувшись в Усть-Вымь, Стефан основал там
Михайловский монастырь, в котором устроил свою резиденцию. Вскоре появились и
еще две небольшие обители — рассадники монашеского подвига в пустынном лесном
крае.
Стефан был необычным для своего времени епископом.
Поставленный на кафедру без всякой «мзды», он отличался полным бескорыстием.
Порой вместе с какой-нибудь потаенной кумирней он сжигал и принесенные туда
подношения — сотни ценнейших шкурок, стоимость которых равнялась целому состоянию.
В голодные годы Стефан на свои средства кормил пермичей. Он защищал их от
набегов грабителей-ушкуйников, мирил с восточными соседями — вогуличами.
Примечательно, что Стефан не ставил своей целью
«русификацию» пермичей, не требовал отказа от родного языка. По словам Г. П.
Федотова, он «смирил себя и свое национальное сознание перед национальной идеей
другого — и сколь малого — народа» (105, 125). И в этом великом
смирении, в способности увидеть и уважить чужую правду неистовый Стефан
неожиданно оказывается так близок с молчаливым радонежским игуменом!
Впрочем, там, где речь шла о борьбе с язычеством,
Стефан был непреклонен и не стеснялся в выборе средств. Согласно Житию, он
однажды объявил, что каждый, кто принесет и отдаст ему своих домашних
«кумиров», получит не только похвалу, но и «подарок». Такой же подарок ожидал и
того, кто донесет на соседа, тайно поклоняющегося идолам.
В 1386 году Стефан по просьбе новгородского
архиепископа Алексея ездил на берега Волхова. С помощью знаменитого
проповедника новгородский владыка надеялся погасить вновь разгоравшуюся ересь
стригольников.
Путешествие обещало быть долгим и многотрудным. Однако
Стефан не мог отказать владыке: как и Сергий, он остро ощущал свою личную
ответственность перед Богом за все, что происходит на Руси. До нас дошло одно
его поучение против стригольников, написанное во время пребывания в Новгороде.
Оно проникнуто духом строгой православной ортодоксии. Стефан требует изгнать
еретиков из города, прекратить с ними всякое общение. Из этого поучения
явствует: как и всякий страстный проповедник, Стефан был нетерпим. Современники
не случайно дали ему прозвище Храп, что означало «яростный», «неистовый».
|