Учитывая перечисленные
факты, Черепнин считал, что Калите удалось утвердить у Узбека
второй («средний») проект духовной; вместе с восьмиугольной формы серебряной
позолоченной печатью великого князя Ивана к нему была привешена небольшая
свинцовая печать-пломба «с изображением, с одной стороны, тамги в форме
плетения, с другой— шестиугольной звезды, сложенной из двух треугольников, с
четырьмя шариками в центре». Сегодня обе печати — и позолоченный аргировул и
свинцовая пломба второй духовной Калиты утрачены. Если буллы Ивана Даниловича
хорошо известны, то атрибуция печати-пломбы остается загадкой.
Первое суждение об этой печати
принадлежит «Колумбу российских древностей». По Карамзину, на одной из сторон
ее имеются «буквы татарские». На этом основании был сделан вывод, что «она
могла быть чиновника ханского или баскакова». А. В. Орешников полагал, что
свинцовая печать привешена к завещанию князя татарским чиновником прямо на
Ордынском дворе в московском кремле.
Черепнин считал, что печать
золотоордынская (указав ей аналогии в золотоордынских монетах XIX в.) и что
привешена она была к документу непосредственно в Орде — в резиденции Узбека
Черепнин предположил, что начиная с Калиты московские князья составляли свои
духовные в двух противнях-копиях: один оставался в Орде, другой после
утверждения ханом хранился в Москве.
По мнению Черепнина, так поступали
московские Даниловичи: все их духовные грамоты XIV в., включая и завещание 1389 г. Дмитрия Донского, Черепнин
рассматривал как утвержденные в Сарае. Таким образом, на основе частного и не
совсем ясного факта было сделано весьма широкое обобщение.
Точка зрения о санкционировании
духовных в Орде прочно утвердилась в отечественной историографии.
Дополнительные аргументы привлек С. М. Каштанов, обратив внимание на
особенности формуляра духовных. Выражение «идя в Орду» в обоих завещаниях Ивана
Даниловича (после введения) он понял как свидетельство его намерения утвердить
духовную в Орде, а в словах завещателя «никим не нужон» усмотрел намек на
возможность принуждения князя татарами к составлению духовной и поездке с ней
в Орду.
«Представляется, — строит
дальнейшие предположения Каштанов,— что до Ивана Калиты власть на Московское
княжение должна была закрепляться ханским ярлыком. Иван Калита сумел добиться
отхода от этой практики и узаконил другой способ передачи власти на Московское
княжение — запись княжеского распоряжения в духовной. Может быть, связь нового
способа со старым нашла выражение в необходимости утверждения духовной в Орде».
|