Вместо того, чтобы по старине назвать великого князя и
его сына (которого имя уже ставилось в грамотах как имя соправителя) господами,
они назвали их государями. Великий князь ухватился за это, и 24 апреля 1477
года отправил своих послов спросить: какого государства хочет Великий Новгород,
так как об этом государстве говорили в Москве приехавшие от всего Великого
Новгорода послы.
Новгородцы на вече отвечали, что не называли великого
князя государем и не посылали к нему послов говорить о каком-то новом
государстве: весь Новгород, напротив, хочет, чтоб все оставалось без перемены
по старине.
Еще послы великого князя не успели уехать из
Новгорода, как там поднялось волнение: 31 мая вече казнило троих лиц — Василия
Никифорова, Захара Овинова и брата его Козьму. Услыхавши об этом, великий князь
испросил благословения у митрополита Геронтия, заступившего место умершего
Филиппа, и в начале октября 1477 года двинулся с войском наказывать Новгород
огнем и мечом.
И Тверь, и Псков должны были посылать свою рать на
Новгород. К ополчению московского великого князя пристали люди из новгородских
волостей, бежечане, новоторжцы, волочане (жители Волока-Ламского), так как в
этих пограничных волостях были в чересполосности владения неновгородские. Неприятельские
отряды распущены были по всей новгородской земле от Заволочья до Наровы и
должны были жечь людские поселения и истреблять жителей. Для защиты своей
свободы у новгородцев не было ни материальных средств, ни нравственной силы.
Они отправили владыку с послами просить у великого князя мира и пощады.
Послы встретили великого князя в Сытынском погосте
близ Ильменя. Великий князь не принял их, а велел своим боярам представить им
на вид вину Великого Новгорода: «Сами новгородцы послали в Москву послов,
которые назвали великого князя государем, а теперь Новгород отрекается от
этого!» В заключение бояре сказали: «Если Новгород захочет бить челом, то он
знает, как ему бить челом».
Вслед за тем великий князь 27 ноября переправился
через Ильмень и стал за три версты от Новгорода в селе, принадлежавшем
опальному Лошинскому, близ Юрьева монастыря. Новгородцы еще раз послали послов
своих к великому князю, но московские бояре, не допустивши их, как и прежде, до
великого князя, сказали им все те же загадочные слова: «Если Новгород захочет
бить челом, то он знает, как ему бить челом».
Великокняжеские войска, захвативши подгородные
монастыри, окружили весь город; Новгород очутился замкнутым со всех сторон.
Опять отправился владыка с послами. Великий князь и на
этот раз не допустил их к себе; но бояре теперь не говорили им загадок, а объявили
напрямик; «Вечу и колоколу не быть, посаднику не быть, государство новгородское
держать великому князю точно так же, как он держит государство в Низовой земле,
а управлять в Новгороде его наместникам». За это их обнадеживали тем, что
великий князь не станет отнимать у бояр земель и не будет выводить жителей из
новгородской земли.
Шесть дней прошло в волнении. Новгородские бояре, ради
сохранения своих вотчин, решились пожертвовать земскою свободою, хотя, в
сущности, с потерею этой свободы не оставалось никакого ручательства в целости
достояния частных лиц. Народ не в силах был защищаться оружием; не у кого было
просить помощи, и не могла она ниоткуда прийти к Новгороду: город был отрезан
от всего.
|