Составился заговор. Заговорщики вошли в сношения с
Литвой. У новгородцев явились союзниками даже братья великого князя, Андрей
Старший и Борис; они были недовольны Иваном Васильевичем: с ним заодно покоряли
они Новгород, но Иван Васильевич присоединил покоренную землю к своей державе,
а братьям не дал части в добыче. Иван Васильевич узнал впору об
опасности и поспешил в Новгород осенью 1479 года.
Он утаивал свое настоящее намерение и пустил слух,
будто идет на немцев, нападавших тогда на Псков; даже сын его не знал истинной
цели его похода. Новгородцы, между тем понадеявшись на помощь Казимира,
прогнали великокняжеских наместников, возобновили вечевой порядок, избрали
посадника и тысячского.
Великий князь подошел к городу со своим иноземным
мастером Аристотелем, который поставил против Новгорода пушки; его пушкари
стреляли метко. Тем временем великокняжеская рать захватила посады, и Новгород
очутился в осаде. Поднялась в Новгороде безладица; многие сообразили, что нет надежды
на защиту и поспешили заранее в стан великого князя с поклоном. Наконец,
патриоты не в силах будучи обороняться, послали к великому князю просить
«опаса», т.е. грамоты на свободный проезд послов для переговоров. Но времена
переговоров с Москвой уже минули для Новгорода.
«Я вам опас, — сказал великий князь, — я
опас невинным; я государь вам, отворяйте ворота, войду — никого невинного не
оскорблю».
Новгород отворил ворота; архиепископ вышел с крестом;
новый посадник, новый тысячский, старосты от пяти концов Новгорода, бояре,
множество народа, все пали на землю и молили о прощении. Иван пошел в храм Св.
Софии, молился, потом поместился в доме новоизбранного посадника Ефрема
Медведева.
Доносчики представили Ивану Васильевичу список главных
заговорщиков. По этому списку он приказал схватить пятьдесят человек и пытать.
Они под пытками показали, что владыка с ними был в соумышлении; владыку схватили
19-го января 1480 года и без церковного суда отвезли в Москву, где заточили в
Чудовом монастыре. «Познаваю, — написал он, — убожество моего ума и
великое смятение моего неразумения». Архиепископская казна досталась государю.
Обвиненные наговорили на других, и таким образом схвачено было еще сто человек;
их пытали, а потом всех казнили. Имение казненных отписано было на государя.
Вслед за тем более тысячи семей купеческих и детей
боярских выслано было и поселено в Переяславле, Владимире, Юрьеве, Муроме,
Ростове, Костроме, Нижнем Новгороде. Через несколько дней после того московское
войско погнало более семи тысяч семей из Новгорода на московскую землю. Все недвижимое
и движимое имущество переселяемых сделалось достоянием великого князя.
Многие из сосланных умерли на дороге, так как их
погнали зимой, не давши собраться; оставшихся в живых расселили по разным
посадам и городам; новгородским детям боярским давали поместья, а вместо них
поселяли на новгородскую землю москвичей. Точно так же вместо купцов, сосланных
на московскую землю, отправили других из Москвы в Новгород.
Расправившись с Новгородом, Иван спешил в Москву;
приходили вести, что на него двигается хан Золотой Орды. Собственно говоря,
великий князь московский на деле уже был независим от Орды: она пришла тогда к
такому ослаблению, что вятские удальцы, спустившись по Волге, могли разграбить
Сарай, столицу хана.
Великий князь перестал платить вынужденную
определенную дань, ограничиваясь одними дарами; а это не могло уже иметь смысл
подданства, так как подобным образом дары от московских государей и
впоследствии долго давались татарским владетелям во избежание разорительных
татарских набегов. Таким образом, освобождение Руси от некогда страшного
монгольского владычества совершилось постепенно, почти незаметно.
|