|
Гибель Дмитрия Шемяки
После падения Галича судьба Дмитрия Шемяки была
предрешена. Борьбу с Москвой предстояло начинать сызнова, а людские ресурсы
мятежного Севера были основательно потрепаны. Да и энтузиазм борцов с
московским единодержавием шел на убыль. Апатия, как следствие усталости от
братоубийственной борьбы, очевидно, захватывала все большие круги населения. Не
случайно именно на упреке в братоубийственных распрях играли церковные иерархи
в своих агитационных посланиях, направленных против Шемяки.
В новой обстановке у князя Дмитрия было два варианта
продолжения борьбы: первый — поднять против Москвы Новгород, второй —
попытаться сплотить вокруг своего знамени те земли, которые еще оставались не
покоренными Москвой, т. е. Двину, Устюг и Вятку. Дмитрий Шемяка мог
надеяться, что ему удастся убедить дальновидного архиепископа Евфимия и
боярское руководство Новгородской республики в том, что если они не откликнутся
на его призыв и не положат предела победоносному шествию московского деспотизма,
то скорый конец новгородских вольностей неизбежен.
Возможно, подобные мысли приходили на ум князю
Дмитрию, когда он бежал из-под Галича в Новгород, где он появился 2 апреля
1450 г. Дмитрий Юрьевич «челова крест к Великому Новугороду, а Великый
Новъгород челова крест к великому князю Дмитрию заедино». Новгородцы,
следовательно, и на этот раз признали Дмитрия Шемяку великим князем. Впрочем,
не отказались они считать великим князем и Василия II.
На этом, собственно говоря, альянс их с Шемякой и
кончился. Новгород не оказал «великому князю Дмитрию» действенной помощи. В то
же самое время великий князь тверской Борис Александрович «съодиначилъся» с Василием
II «на Дмитрия князя».
Вот это было опасно, ибо князь Борис в подобных
случаях словом не ограничивался, а посылал свою «силу» и пушки. Дмитрию Шемяке
не удалось преодолеть близорукую уверенность новгородского боярства в
незыблемости их порядка, существующего испокон веку. Расчет на «все обойдется»
усыплял бдительность тех, кто дорого заплатит за свою инертность при сыне
Василия II Иване III.
В Новгороде Шемяка пробыл недолго. Он отправился на
Двину, по которой спустился вниз, и 29 июня без боя вошел в Устюг.
Это, пожалуй, был его последний успех в затянувшейся борьбе с Василием II.
Дмитрий Шемяка тогда «земли не воивал, а людей добрых привел к целованию». Но
на этот раз единодушие устюжан не было всеобщим.
Нашлись среди них «добрые люди» (хотя их было не так
уже много), которые отказались присягнуть новому князю и сохранили верность
Василию II. Они понимали, что дело Шемяки обречено. Но пока князь Дмитрий был
господином положения. Поэтому он решил устрашением добиться покорности колеблющихся
и скрытых недругов. Ой как заблуждался Шемяка (как и многие его наследники
позднее), веривший в действенную силу устрашающих мер! Открытых супротивников
ждала казнь: их побросали в Сухону, «вяжучи камение великое на шею им».
Готовясь к походу на Устюг, Дмитрий Шемяка призвал
вятчан, а сам пошел из Новгорода на «насадех». В свою очередь устюжане призвали
пермичей (вычегжан и вымичей), но «сами супротив Шемяки щита не держали»,
т. е. не оборонялись от него. Среди устюжан, как мы знаем, произошел
раскол, но большинство их против князя не сражалось. Вычегодско-Вымская земля в
административном отношении была подчинена Устюгу, и поэтому обращение устюжан к
вкмичам и вычсгжанам было совершенно естественным. Конечно, между властями
Устюга и пермяками (коми) отношения были натянутыми: и налоги-то собирали
устюжане, и судебные власти находились в Устюге. К этому добавлялись и
национально-религиозные распри. Во время расправы на Устюге с противниками
Дмитрия Шемяки казнены были пермские сотники Емельян Лузский (Луга — правый
приток Юга), Миня Жугулев и др.
После захвата Устюга Дмитрий Шемяка призвал вогуличей
и вятчан «грабити» великокняжеские волости. Речь шла, наверное, о
Вычегодско-Вымской земле. «Наущением Шемяки» вятчане приходили «на Сысолу, на Вычегду,
на Вымь, погосты пожгли, храмы святеи грабили». Подошли они и к центру
Вычегодско-Вымской земли — Усть-Выму, но взять его так и не смогли и вернулись
на Вятку. Шемяка же пошел на Вятку и, «воивав» ее, вернулся на
Устюг, где жил «2 годы неполны», т. е. примерно до начала 1452 г. Очевидно, жил он там не постоянно, а лишь наездом.
|