|
Глава 5:
Колокол в Москве
Наступил 1476 год. В апреле началось строительство
нового Успенского собора в Кремле — Аристотель Фиораванти применял новейшую
европейскую технологию на глазах у внимательных и любознательных москвичей. В
мае в муромском заточении умер один из новгородских «нятцев» — Федор Борецкий,
успевший перед смертью постричься в монахи. А в конце того же месяца к великому
князю на Москву явились тверские бояре и дети боярские во главе с Григорием и
Иваном Бороздиными. Они сложили с себя вассальную присягу своему сюзерену,
великому князю Михаилу Борисовичу, и перешли на службу к государю всея Руси,
Прапрадед этого Михаила Борисовича пытался соперничать с Дмитрием Донским.
Отец, Борис Александрович, извлекал свою пользу из охватившей Московскую землю
феодальной смуты — оставшееся в стороне от усобицы Тверское княжество
процветало. А от самого Михаила Борисовича в мирное время отъезжали в Москву
вассалы. Тверские бояре, как и ростовские и ярославские, понимали, что время
самостоятельности их княжеств кончилось, что только под властью великого князя
всея Руси могут они сохранить свои привилегии, свои земли, свои социальные
перспективы. Почти без сопротивления таяли и распадались сильные некогда
княжества, исчезали княжения, восходившие к сыновьям и внукам Всеволода Большое
Гнездо. Бывшие князья и их бывшие бояре и дети боярские становились
служилыми людьми Русского государства. А новгородские
бояре еще надеялись сохранить свою «старину»...
Разгорался конфликт во Пскове между князем-наместником
Ярославом Оболенским и вечевыми властями. Шаг за шагом наступал наместник на
псковскую «старину», усиливал свою власть и власть своих людей, менял псковскую
«пошлину». Не раз и не два псковские послы жаловались великому князю на его
наместника. Псковичи просили другого наместника — полюбившегося им
князя Ивана Александровича Звенигородского, когда-то хорошо умевшего с ними ладить.
Но князя Ивана уже не было на свете— 12 апреля он умер во Владимире, приняв
перед кончиной иноческий чин.
А прямолинейная и жесткая политика князя Ярослава
Оболенского вызвала в сентябре восстание псковичей. Дело дошло до кровопролития
на псковском торгу. Князь заперся в своем замке. Псковское вече объявило о его
низложении. Но Ярослав не уехал из города. Еще бы. Он ведь был не избранным
псковским князем, а наместником, назначенным из Москвы. И псковичи это хорошо
понимали. Каким бы ни был князь Ярослав, каковы бы ни были их претензии к нему,
он как-никак представлял в своем лице высшую государственную власть Русской
земли. Снова отправилась псковская делегация в Москву, снова пошли жалобы на
наместника («мы с ним не можем быти»), снова потянулись переговоры с великим
князем о новом наместнике.
Каждая сторона была права по-своему. Псковичи
справедливо усматривали в действиях наместника покушение на их «старину».
«Вольные мужи» хотели жить по своим законам. А законы эти предусматривали, в
частности, полную зависимость «пригородов» от главного города земли. И когда
осенью жители Опоч-ки, поймав конокрада, учинили над ним казнь, Господин Псков
оштрафовал их на сто рублей. На эти деньги можно было купить целый табун породистых
коней или большую (по масштабам Пскова) боярскую вотчину. Но дело было в
принципе. Ни Опочка, ни Остров, ни Гдов, ни один из двенадцати псковских
пригородов не могли судить уголовного суда без ведома вечевых властей Господина
Пскова. Отпочковавшийся когда-то от «старейшего брата», Господин Псков вовсе не
хотел, чтобы таким же образом от него самого отпочковались его пригороды.
Власть над пригородами и волостями, над городскими общинами и смердьими
погостами была для Господина Пскова не менее важна, чем для Господина Великого
Новгорода. Но время городских республик кончалось. Летом 1471 года новгородские
пригороды с оружием в руках выступили против своей метрополии. Те же самые
процессы, только в другой форме, шли и в землях Господина Пскова... И находили
сочувствие и поддержку у великого князя.
Князь Ярослав Оболенский был, видимо, плохим
дипломатом. Он не умел маневрировать, не умел отступать перед прыжком вперед.
Псковичи были им недовольны. Но ведь он проводил не свою политику.
Необходимость пересмотра псковской «пошлины» ясно осознавалась в Москве. Власть
главного города над пригородами, привилегии горожан, бесправие смердов,
безоговорочно подчиненных городской общине,— все это было анахронизмом. Борясь
против этого, князь Ярослав следовал, несомненно, инструкциям, шедшим из
Москвы. Псковская земля в конечном итоге должна была полностью слиться с
другими русскими землями. Бояре и рядовые горожане, жители пригородов и смерды
в своих погостах должны были не подчиняться друг другу, а знать только одну
государственную власть. Сложная феодальная иерархия с ее пестрой мозаикой
социальных отношений, наследие старых времен, должна была смениться подданством
Русскому государству. Разница в правах между городом и пригородом, между
горожанином и смердом должна была исчезнуть. На смену старому сословному
делению шло новое. В перспективе бояре должны были превратиться в служилых
людей великого князя, рядовые горожане — в посадских, смерды — в крестьян.
Торопиться с этим, конечно, не следовало, но эту
перспективу необходимо было иметь в виду. Псковские бояре, как и горожане, были
лояльны. Они никогда не выступали против Русского государства. Это надо было
ценить... Тем более что рядом был Новгород с его мятежным, во всяком случае
очень ненадежным, боярством. Князь Ярослав Оболенский получил распоряжение «ехати
на Москву и с княгинею и 'с всем своим двором». Мечта псковичей исполнилась —
конфликтовавший с ними князь был отозван. «А во Пскове ему не оставити
никого»,— было предписано в Москве. Время для решительного наступления на
псковскую «пошлину» еще не пришло. Князь Ярослав был слишком скор, слишком
прямолинеен... «Не бывал... во Пскове ни за много времен толь князь злосерд»,—
оценивает его псковский летописец. И пророчески добавляет: «...то ведает Бог,
как се еще будеть».
Но даже и этот «злосердый» князь, вызвавший широкую
антипатию псковичей, не смог поколебать их в главном — в осознании причастности
к Русской земле, нерасторжимости связей с Москвой.
|