|
На северо-западных границах Руси тоже было тревожно.
Положение Руси в тогдашнем мире менялось с быстротой, поражавшей людей, которые
привыкли к порядкам, освященным столетиями. Особенно беспокоили Александра
действия Ордена и Литвы.
Александр не раз спрашивал себя: как случилось, что
немецкие крестоносцы за такой короткий срок вытеснили русских из Латвии и
Эстонии?
Полтора столетия прошло с тех пор, когда раздался
призыв вестфальских дворян к крестовому походу на поморских славян.
«Долгое время угнетенные многоразличным насилием и
несправедливостью, призываем мы к вашему милосердию, чтобы вы вновь воздвигли
разрушенное здание вашей матери-церкви. Против нас поднялись язычники с невиданной
жестокостью и почти повергли нас ниц; лишенные всякой цивилизации — люди без
жалости, которые еще находят удовольствие в том, чтобы хвалиться своей злобой.
Поднимись же ты; невеста Христова, и приди!
Язычники, хотя и порочны, но их земля поразительно
богата; молоко и мед текут там. Она приносит урожаи, которым нет сравнения. Так
говорят всем известные.
Поэтому саксы, франки, лотарингцы — с богом, вы
знаменитые покорители мира — поднимайтесь!
Здесь вы можете приобрести спасение вашей души и, если
вам угодно, то и лучшую для заселения землю к тому же. Тот, кто вел французов
силой своей десницы с крайнего запада, чтобы они (в первом крестовом походе)
далеко на востоке победно торжествовали над врагами, тот, конечно, даст вам
власть и силу покорить бесчеловечных язычников — соседей ваших и во всех
начинаниях иметь успех».
Так взывали тогда немецкие дворяне.
Сперва этому призыву на Руси не придали большого
значения: русские волынские князья участвовали вместе с князьями польскими в
крестовом походе 1147 года на Пруссию, и они же помогали Польше отбивать
приступы немецких рыцарей. Сам воинственный Фридрих I Барбаросса считал русских
главной помехой в наступлении на Восток.
Но ведь и добрые русско-немецкие отношения тянутся
тоже издавна — свыше трех с половиной столетий. Это устойчивые, крепко
проросшие связи: в Новгороде стоит Готландский двор, есть тут и «немецкий
вымол» (пристань). 30 немецких городов торгуют с Русью. Морские пути по Прибалтике
давно освоены: из Руси в польское Поморье (до Волина) русские купцы плыли 14
дней; в Данию, при попутном ветре, месяц; даже в Англию, по словам Гервазия из
Тильбери, из Руси морем «добираться легко, но долго».
Русь не имела общей границы с Германией, не было и
прямых вооруженных столкновений между ними. Былинный муромский богатырь «Илиас
из Руссии» даже воспевался в немецком эпосе как соратник немецкого короля. Потому
русские и не забили тревогу, узнав об участии Германии в новом крестовом походе
на Восточную Европу. А ведь императоры давно стремились выйти к рекам Висле,
Неману, Западной Двине, Нарове, а если повезет, то и дальше.
Битые войском Ярослава на Эмайыге, немецкие рыцари
обратились против Литвы. Они подчинили часть прибрежной Латвии, давно и тесно
связанной с Литвой. Но рыцари не строили воздушных замков — им было ясно, что
пока литовцы независимы, крестоносцы не могут спать спокойно. Старались они и
Русь столкнуть с Литвой, зная,-как донимали ее литовские набеги. Их послы,
используя популярную в Европе идею борьбы христиан с язычниками, предлагали
русским князьям действовать совместно.
И Александру, естественно, думалось: рыцари как-никак
христиане; с Германией войн не было, торговля велась веками. Почему бы и не
выступить вместе против Литвы? Предпочтительнее все-таки союз с христианами, к
тому же издавна известными в роли выгодных торговых партнеров. Однако нет ли
тут промаха, не хитрят ли епископ и магистр?
И при владычном дворе предпочитают Орден. С разрешения
отца Александра и новгородской госпбды Псков оказал-таки поддержку не Литве, а
Ордену. В поход на Литву войск Ордена, рижского епископа с их эстонскими и
латышскими вассалами «и псковичи от себя послали помощь — 200 мужей».
Поход 1236 года закончился, однако, полным провалом.
Из псковского отряда уцелели лишь два десятка воинов. От них Александру пришло
известие, что в сражении под Шауляй, в Нижней Литве — Жемайтии, рыцари были разбиты
наголову. Тут нашли свой конец уже битый отцом ливонский магистр Волквин,
предводитель крестоносцев из Северной Германии Газельдорф и множество других
знатных воинов. В решающий момент на сторону литовцев перешли латышские войска,
приведенные рыцарями. Литва непреклонна в защите своей независимости, у нее
есть и оружие, и войско, и полководцы. Прежде едва известный Миндовг теперь
выступает уже как великий князь Литвы. Битва при Шауляй возвестила об
образовании нового восточноевропейского государства, Литовского.
Современники, однако, далеко не сразу поняли значение
этого факта. Князь Александр — решительный противник Ордена — был еще далек от
мысли видеть в Литве союзника. Так же смотрели тогда на это владычный летописец
и сам владыка.
Не только по соседству, в Прибалтике, менялись судьбы
земель, то же происходило и в Пруссии, в польском Поморье. Пруссию в Новгороде
хорошо знали. На Прусской улице давно жили поморские купцы. Пруссия — это земля
между Вислой и Неманом. Государства у пруссов еще не было. Были они подобны
литовцам язычникам, но имели, говорят, верховного жреца по имени Криве.
Уже не первый год немецкие рыцари-тевтоны во главе с
магистром Германом фон Зальца, прибывшие из Передней Азии, воевали на земле
пруссов. Ливонские рыцари неистовствовали между Двиной и Нарвой, а их
собратья-тевтоны, тесня славян и пруссов, возводили замки по Висле. Здесь возник
немецкий Тевтонский орден рыцарей. Папская курия, как водится, объявила крестовый
поход в помощь тевтонам. Она сумела привлечь к походу и польских князей и
поморских. Распри среди польских князей, видно, помогают тевтонам не меньше,
чем соперничество между русскими правителями ливонцам. Ливонцы теснят Русь из
Эстонии и Латвии, лишают ее прусских торговых доходов.
|