Александр со вниманием отнесся к горожанам столицы. Он
признал их особые права по местной «Правде». С ними приходилось ладить:
ремесленники и купцы кровно заинтересованы в мире и единстве земли, а князь — в
городских полках и военном снаряжении.
Во Владимиро-Суздальской Руси свыше 30 городов.
Крупнейшие города, такие, как Владимир, Ростов, Рязань, как и Новгород, и
Смоленск, и Полоцк, имели до нашествия не менее 40 тысяч жителей каждый.
Город — центр ремесла, торговли, культуры, населен
главным образом ремесленниками. Гончары и литейщики, ювелиры и «городовики»-архитекторы,
иконописцы и кровельщики — свыше 60 ремесел знали на Руси. Недаром старший
современник Александра Даниил Заточник нередко использовал образы ремесленного
труда: «Как олово гибнет, часто разливаемо, тако и человек от многия беды худеет»,
«Железо уваришь, а злы жены не научишь».
Купцы, гости тоже жители города; они повсюду желанны.
Прежде во Владимир-на-Клязьме «гость приходил из Царьгорода (Константинополя) и
от иных стран». После татарского нашествия размах торговли был уже не тот. Но
пути на Север и к Балтике все же открыты. Князя, защитника этих путей, купцы
всегда поддержат.
Как и в Псковской земле, Александр твердо и умело
правил в Суздалыцине: «По пленении же Невруеве князь великый Олександр церкви
воздвигну; грады испольни, люди распуженыа собра в домы своя». Разбежавшихся
крестьян и горожан он привлекал хотя бы временными податными льготами, а строительство
храмов — признак внимания князя к городу и занятие для бедноты. Чем больше
храмов, тем известней и богаче город. Тем праведнее и признаннее князь.
...Слухи, доходившие с юга, заставляли Александра
задуматься. Шестидесятитысячному войску Куремсы, которое двинулось на Русь
одновременно с Неврюевой ратью, Батый поручил не только удержать Киевскую
землю, но и разорить и запугать Галичину и Волынь. С Куремсой заодно
действовала смоленская рать, а Смоленск уже давно был связан с суздальцами.
Александр пони мал, что Даниил не простит ему сделанного. Но ведь не Александр,
а Батый вершил дела!
Татары ворвались в галицкое Понизье. Смоленская рать
пробилась в Галич. Но в отличие от братьев Александра, князь Даниил отбил
татарский приступ. Освободив Галич, он вступил в Киевскую землю. По соглашению
с Миндовгом Даниил даже получил литовскую рать для киевского похода. Но языческая
Литва — плохой союзник, полагал Александр. Ему было трудно думать иначе — его
родной брат Михаил пал от рук литовцев. И верно, галичане рассорились с
союзниками из-за добычи, и поход на Киев сорвался.
Волынский летописец тогда не без гордости писал, что
князь Даниил воевал с Куремсой «и николи же не бояся» его, что он укреплял
противотатарскую оборону п «грады зиждай противу» татар. Но ведь Куремса был
«самый младший среди других вождей татарских», и дело притом в недалеком
будущем должна решить не храбрость.
...Столкновение Александра с братьями не миновало
Новгорода и Пскова. Это стало ясно, когда тверской князь Ярослав Ярославич
предпринял отчаянную попытку поднять против власти Александра обе боярские
республики. Это ему удалось без труда. Боярство и прежде скрепя сердце ладило с
Александром и не ожидало лучшего теперь, когда он явится в Новгород в качестве
великого князя.
Сперва Новгород пытался официально пересмотреть
условия своего договора с Александром. Князь был в трауре в связи со смертью
еще одного, уже третьего, брата Константина, когда к нему направили посольство
с владыкой Далматом «с грамотами, словно о мире». Но князь не спешил их
признавать: «он же помедлил».
Тогда сидевший в Пскове Ярослав был приглашен и
новгородцами, которые его княжить «посадиша», а князя Василия, сына Александра,
«выгнаша». Что боярам братоубийственная война? Но у него, Александра, из шести
братьев осталось трое, из которых один при дворе Биргера, другой — заодно с боярскими
крамольниками.
На миниатюре Лицевого свода при описании этих событий
изображена опустевшая подушка княжеского сиденья и сам княжич Василий, упавший
на пол, подняв руки. Ниже — он же выезжает верхом из новгородских ворот. Один
из горожан замахивается на него палкой. Тут же и отец его Александр. Скупой
рисунок позволяет догадываться, что великому князю пришлось в Новгороде
нелегко.
Александру не оставалось ничего другого, как с оружием
в руках принудить новгородских и псковских бояр следовать за собой по новому
пути к сотрудничеству с Ордой. Это означало и шаг к установлению боярскими
республиками определенных отношений с ханом.
Александр Ярославич, как всегда делали в таких случаях
его отец и дед, занял Торжок. В сопровождении бояр «со многыми полкы», двинулся
он на Новгород. Ярослав Ярославич хорошо знал своего брата и потому сразу
бежал. Но дело было уже не в нем: распря князей, как это не раз бывало, привела
к взрыву народного недовольства. Отстаивая городские вольности, поднялась
беднота: «меньшие» решили, говорит летописец, «стати всем либо живот, либо
смерть за Правду новгородьскую, за свою отчину». Они и выступали обособленно от
бояр и собирали свое вече на Торговой стороне, у церкви Николы, на Ярославовом
дворе. «Меньшие» — это мелкий феодальный люд, рядовое купечество, горожане и
шедшие за ними черные люди. По требованию восставших были смещены и посадник,
участник Невской битвы, ставленник Александра, — Сбыслав Якунович, и
тысяцкий.
Оставалось одно: действовать как учил отец. Решительно
и с запросом. Краткое, но выразительное требование Александра в первой, переданной
Новгороду грамоте: «Выдайте мои ворогы», вызывало бурю гнева. Кому-кому, а
Александру было известно, что новгородская «Правда» подобную выдачу всегда
отвергала. Здесь, как и в других вольных городах Руси, судить человека могли
только местные власти. С согласия веча посадником стал Ананий; сменили и
тысяцкого. Столкновение знатных бояр с «меньшими» грозило вылиться в
кровопролитие: вооруженные силы «вятших» во главе с сыном посадника Михалком
Степановичем готовили нападение на Торговую сторону от Юрьева монастыря;
«меньшие» поставили свой полк у церкви рождества на поле и у церкви Ильи против
Городища.
|