В Андрониковой обители жива была память о миновавших
великих событиях, которые пришлись на время рублевской юности. На монастырском
дворе среди иных могил — одна братская. Здесь лежат погибшие на Куликовом поле.
По обычаю над такими могилами — памятная часовня, малая деревянная избушечка с
крестом наверху. В полутьме, если зайти в нее, при свете неугасимой, всегда
горящей лампады можно было различить лики икон, что написаны монастырскими
мастерами в вечную память сложившим свои головы за ближних, за русскую землю.
Еще при жизни Дмитрия Донского и Сергия Радонежского установлен по всей Руси
особый день поминовения убиенных воинов. Каждую осень, в субботу перед 26
октября — днем памяти Дмитрия Солунского — творилось это воспоминание,
называвшееся в народе Дмитриевской субботой. По преданию, начало празднованию
положено в Троицком монастыре, куда после Мамаева побоища приезжал великий
князь и сам Сергий совершал заупокойное служение по погибшим на поле Куликовом.
Сохранилась до наших дней и драгоценная пелена 1389
года. Скорее всего она была вложена в Спасо-Андроников монастырь и в
описываемые годы украшала его деревянный собор. И это дивное
произведение древнерусских мастериц, шитое разноцветными шелковыми нитями по
рисунку прекрасного художника, было памятью о той же трудной победе. Рублев
должен был видеть здесь эту пелену. Наверное, по обыкновению своему Андрей не
однажды размышлял над тонким ее художеством, но главное — над замыслом необычно
подобранных изображений. И тогда ясной становилась для него мысль собрата по
искусству. Посреди пелены — Нерукотворный образ Спаса, строгое лицо с
проникновенным взглядом. Может быть, этот образ был в чем-то схожим с главной
монастырской иконой или с ликом, который осенял русских воинов с княжеских
знамен-хоругвей в грозный день битвы? Перед ним предстоят в молении святые… Это
как будто сделано по обычаю. Но так может показаться лишь на первый взгляд. А
присмотришься к лицам да надписям, в которых поименно назван каждый из
предстоящих, откроется не только общепринятое и привычное. Ведь здесь помещены
русские люди — и давно жившие, и почти современники. Вот они в светлых одеяниях
предстательствуют — видно, это важно подчеркнуть художнику — за русскую землю и
ее народ.
Вот Максим, который перенес из Киева в
Северо-Восточную Русь митрополичью кафедру, и Владимир на Клязьме стал
благодаря ему церковной столицей всех русских земель. И тут же Петр, он передал
Москве это важное наследие. А вот — мысль художника развивалась здесь
последовательно и ясно — грек Феогност, который жил уже в Москве, украшал
Московский Кремль и оставил своим преемником по кафедре не византийского
выходца, а русского Алексея. И сам Алексей, его
Рублев помнил еще живым, тоже изображен здесь — друг
Серпия, воспитатель Дмитрия Донского и основатель здешнего монастыря. Дальше
Рублеву нетрудно уже было уразуметь, по какой причине подобраны святые, что изображены
в ряд внизу пелены. Первые русские князья — страдальцы воины Борис и Глеб,
победитель зла мученик Никита, любимый на Руси Никола, в честь которого сразу
же после Куликовской битвы в окрестностях Москвы, в местности, называемой
Угрешь, великий князь-победитель основал монастырь. Алексей — человек Божий,
покровитель митрополита, и покровители куликовских героев Дмитрия Донского и
Владимира Андреевича: Дмитрий Солунский и Владимир — креститель Руси. А по
краям пелены — ряды ангелов, небесное воинство. Хорошо был понятен и памятен
замысел этой пелены, сделанной по заказу вдовы Симеона Гордого, великой княгини
Марии. Историческая миссия Москвы представлена здесь соотнесенной с высшей
волей и правдой. История освящалась напоминанием о былых героических временах, об
участии в общем деле молодого тогда Спасского монастыря. Не исключено, что в
начале XV века в обители, над входными вратами в нее, существовал уже небольшой
деревянный храм Рождества Богоматери — праздника, день которого совпал с Куликовской
битвой, а рядом с собором — церковь архангела Михаила, воеводы небесных
воинств.
Как память тех лет хранил монастырь все, что связывало
его короткую еще историю с Сергием Радонежским. Неподалеку от врат обители
указывали на место, где митрополит Алексей встречал, почтительно и
торжественно, идущего в Андроников Сергия. Не исключено, что при Рублеве тут
стояла часовня. Так же могло быть отмечено место, где игумен
Андроник прощался со своим учителем, когда тот отправлялся в Нижний Новгород
мирить «которящихся» между собой князей. До сих пор на этом месте, на нынешней
Тулинской улице, стоит часовня, но уже не деревянная, как в древние времена, а
выстроенная из кирпича в древнерусском стиле в конце прошлого столетия.
Дело Сергия, его память в монастыре глубоко
почитались. Рублев жил, как и остальная братия, под сенью этого имени. Основным
монастырским послушанием Андрея и Даниила было в те годы писание икон и,
возможно, украшение книг. Обитель нуждалась во множестве икон, больших и малых,
для церквей и для келий. Издавна велось по монастырям благословлять почетных
богомольцев и вкладчиков изображением главной монастырской иконы. По-видимому,
андрониковским иконникам пришлось создавать немалое число небольших
«Нерукотворных Спасов».
|