|
ПУТАНИЦА С ЯРЛЫКАМИ
Несмотря
на пошатнувшийся авторитет ханской власти, русские князья продолжали ездить в
Орду за ярлыками. Вот только теперь порой получалось, что ярлыки на одно и то
же великое княжение получали сразу два князя из рук разных, враждующих между
собой ханов.
Так
в «Перемирной грамоте послов великого князя литовского Ольгерда Гедеминовича с
великим князем Дмитрием Ивановичем» (июль 1371 года) в «любви и докончаньи» с
князем Дмитрием Ивановичем значатся князья Олег Рязанский и Владимир Пронский,
оба названные великими. А ведь в Рязанском Великом княжестве (а Пронск входил в
него) мог быть только один великий князь. Причем решение о том, кто будет
великим князем, принимали в Орде. Самовольно, не имея на то законных оснований,
москвичи не могли в официальном документе именовать Пронского великим князем.
Видимо, эта запись отражает конфликт из‑за великого Рязанского княжения между
Владимиром Пронским и Олегом Рязанским, аналогичный конфликту между Дмитрием Московским
и Дмитрием Суздальским и Нижегородским за великое Владимирское княжение. То
есть перемирие с Литвой было заключено в тот момент, когда на руках и у Олега
Рязанского, и у Владимира Пронского были ярлыки на великое княжение от разных
ханов.
Однако
между Олегом Рязанским и Владимиром Пронским, несмотря на спор из‑за великого
Рязанского княжения, в то время не было военного конфликта. Олег даже доверил
пронскому князю свою дружину, послав Владимира на помощь Москве против
Ольгерда. Возможно, оба князя надеялись решить спор законным путем в Орде.
Так
же, опираясь на Орду, задумал получить великое княжение Владимирское князь
Михаил Тверской. Отчаявшись захватить Москву с помощью Ольгерда, Михаил едет в
Сарай. Там в это время эмир Мамай (в очередной раз захвативший столицу Золотой
Орды) посадил нового ставленника – царя Мамат Сал‑тана. Михаил Тверской получил
от него ярлык на великое княжество Владимирское. Видимо, реальное усиление
Московского княжества послужило веской причиной для подобного шага Мамая. Но
Дмитрий Иванович Московский отказался подчиниться Орде и не пустил Михаила
Тверского во Владимир.
Дмитрий
Иванович даже разослал «на все пути заставы», чтобы схватить тверского князя,
но «много гонявше за ним, и не обретоша его…». Михаил возвращался через Литву.
Тогда
Дмитрий Иванович с братом своим Владимиром Андреевичем встали с войском в
Переяславле‑Залесском, перекрыв, таким образом, Михаилу Тверскому дорогу.
Михаил, собравшийся было во Владимир, вынужден был отступить. Заметим, что во
Владимир крупных военных сил Дмитрий не посылал. Достаточно было уже и того,
что там сидели его наместники. Скрытно пробравшись к Владимиру с малой
дружиной, князь Михаил Тверской не смог бы принудить их открыть ворота. А
провести незаметно крупные военные силы через Переяславль‑Залесский – личное
владение Дмитрия Ивановича, он не решился, опасаясь военного столкновения со
стоящими там силами Московского князя.
Посол
ордынского царя, пришедший с князем Михаилом на Русь, «посылал к великому князю
Дмитрию Ивановичу», приглашая его миром приехать во Владимир и присягнуть
новому великому князю. Дмитрий отказался, заявив, что «в землю на княжение
Владимирское Михаила не пущу; а тебе, послу, путь чист».
То
есть Дмитрий, не подчинившись решению царя, все же предпочел наладить хорошие
отношения с его послом Сарыход‑жей. Князь даже пригласил посла к себе «с
великою любовию». И посол приехал в Москву.
«Посол
Сарыхожа на Москве у великого князя Дмитрея Ивановича многу честь и дары взял и
вернулся в Орду, хваля и ублажая великого князя Дмитрия Ивановича». Да, на
Москве не скупились на посулы и взятки, умело сочетая демонстрацию силы и
льстивые уговоры.
Но
Михаил Александрович Тверской не сдался. В тот же год он «отпустил сына своего
князя Ивана во Орду» за помощью против Москвы. Однако в Орде уже были настроены
благожелательно по отношению к московскому князю.
Дмитрий
Иванович Московский в это же время сам приехал к царю в Мамаеву Орду с дорогими
подарками. Он одарил «добре» и князя Мамая, и царя, и царицу, и приближенных к
царю князей, и в результате «пожалован был опять великим княжением
Владимирским…».
А
князю Михаилу Александровичу ордынский царь ответил так: «Княжение тебе уже
давали великое и давали тебе рать и силу, чтобы посадить тебя на великом
княжении, и ты рати и силы нашей не взял, а говорил, что своею силою сядешь на
великом княжении, и ты сиди с кем тебе любо, а от нас помощи не ищи»…
Дмитрий
Иванович вернулся из Орды победителем. Однако он не надеялся окончательно
решить конфликт с Тверью по закону. Поэтому, находясь у Мамая в Орде, он
«выкупил» сына Михаила Тверского князя Ивана Михайловича за 10 тысяч серебра,
«еже есть тьму рублев». То есть московский князь дал Мамаю взятку в 10 тысяч
рублей, и тот, захватив тверского посла – Ивана Михайловича, – выдал его
Дмитрию, как простого раба.
Тверской
княжич сидел в плену на Москве, у митрополита Алексия на дворе до тех пор, пока
Михаил Александрович не выкупил его и не подписал мирный договор с Москвой,
отказавшись от великого Владимирского княжения.
Судя
по этим свидетельствам летописей, Алексия и Дмитрия Московского можно обвинить
в попрании законности, в нарушении писаных и неписанных этических норм и
понятий, наконец, в торговле заложниками – даже среди современных бандитов
подобные действия характеризуются емким словом «беспредел». Так что Ольгерд и
Михаил Тверской имели теперь крупный счет к Дмитрию Ивановичу и митрополиту
Алексию. Но если поступки своего политического противника – московского князя –
они еще могли расценить как естественное поведение врага, то действий Алексия,
который, в силу своего положения, должен был быть нейтральным и объективным,
они не могли ни понять, ни простить.
Ради
своих целей митрополит Алексий пожертвовал даже своим добрым именем. Находясь
во главе боярского правительства при московском князе, он претворяет в жизнь
политику, которую советские историографы именовали «централизаторской». Но
точнее говоря, это была политика сосредоточения сил и богатств вокруг
Московского княжества. Алексий не рассматривал Тверскую, Рязанскую,
Новгородскую и другие земли как будущие составные части единого русского
государства. Митрополит Алексий и московское боярство видели в них лишь
конкурентов в борьбе за очередной жирный кусок, который хорошо бы прилепить к
своим владениям. Основной политической линией Алексия было обогащение
московского боярства и рост владений и влияния московского князя.
В
этот период русские великие князья признавали хана Мамаевой Орды своим законным
царем, платили ему дань, ездили к нему за ярлыками и воевали с его врагами.
Так,
в 1370 году по указанию Мамая князь Дмитрий Константинович Нижегородский «пошел
ратью» на булгарского князя Асана. «Князь же Асан послал против них с молением
и с челобитьем и со многими дарами. Они же дары взяли, а на княжении посадили
Салтана, Бакова сына». В следующем году нижегородский князь предпринял новый
поход против казанских татар и на реке Суре основал город Курмыш.
В
это же время в рязанской земле обостряется борьба Владимира Пронского с Олегом
Рязанским за великое княжение Рязанское. Московский князь Дмитрий Иванович уже
применял силу при решении проблемы двух ярлыков. И у него получилось. Уладив
вопрос с Владимирским великим княжением, Дмитрий Иванович решил аналогичным
образом поступить и с двумя ярлыками на Рязанское великое княжение. Московский
князь поддержал Владимира Пронского, потому что Олег Рязанский был слишком сильным
противником и неудобным соседом. «Той же зимой (1371 года. – Прим. авт
.) перед Рождеством Христовым было побоище на Скорнищеве с рязанцами. Князь
великий Дмитрий Иванович, собрав воинов многих, послал рать на князя Олега Рязанского,
а воеводу с ними отпусти Дмитрия Михайловича Волынского. Князь же Олег
Рязанский собрал воинов многих, и вышел ратью против них. Рязанцы же, сурови
суще, друг к другу рекоша: «не берите с собою доспехов, ни щитов, ни копий, ни
какого иного оружия, но только берите с собою каждый по веревке, чтобы вязать
Москвичей, потому что они слабы и страшливы и не крепки», – пишет
московский летописец. Однако рязанцы напрасно храбрились. В бою на Скорнищеве
они были разбиты, а князь Олег «едва убежал… И сел тогда на княжении великом Рязанском
князь Владимир Пронский».
Во
время его княжения в Рязани произошло некое народное возмущение, связанное со
сбором дани. Судя по всему, рязанцы не хотели платить Владимиру Пронскому
ордынский выход, ожидая, что скоро вернется к власти Олег Иванович и,
естественно, возьмет дань повторно.
И
они не просчитались. Княжил Владимир недолго. В этом же году «князь Олег
Рязанский, собрав воинов, прииде ратью на Рязань изгоном, на князя Владимира
Пронского, и согнал его, а сам сел на княжении на великом». Вернул Олег
Иванович свое княжение с помощью мурзы Солохмира из соседнего с рязанским
княжеством улуса Мохши. После чего Солохмир и еще несколько эмиров этого улуса
перешли на службу к рязанскому князю. Об этом сообщается в родословных грамотах
потомков Солохми‑ра – Апраксиных и Хитровых.
Победив,
Олег Иванович «схватил зятя своего князя Владимира Дмитриевича Пронского и
приведе в свою волю». Из этой «воли» пронский князь уже не выходил до своей
кончины, а умер он зимой 1373 года. Сын Владимира Дмитриевича, Иван
Владимирович, был тогда малолетним и вынужден был разделить власть в Пронске со
своими родственниками. Пронск, таким образом, оказался «под рукой» Олега
Рязанского.
|