|
«ПОРЯДОК» НА МИТРОПОЛИИ
19
мая 1389 года, спустя месяц после бегства из Москвы Пимена, в возрасте 40 лет
умер князь Дмитрий Иванович Донской. 15 августа 1389 года великим князем
Владимирским, согласно завещанию Дмитрия Ивановича, стал 17‑летний Василий
Дмитриевич см. Приложение 10 – Завещание Дмитрия Донского). Его права не для
всех были бесспорны. Владимир Андреевич предъявил свои претензии на
великокняжеский стол. Однако именно Василия признала Орда – на вокняжении
присутствовал «царев посол» Шихмат Шейх‑Ахмед). Разобиженный Владимир Андреевич
«поехал с сыном своим князем Иваном и с боярами старейшими в свои град Серпухов
и оттуда в Торжок, и там пребыл некоторое время в Теребнеском, донде же умиришася».
Конфликт с Владимиром Андреевичем Хоробрым уладил Сергий Радонежский,
уговоривший Владимира Андреевича не начинать междоусобной войны. «Зимой той же
по крещению смирился князь великий Василий с князем Владимиром Андреевичем и
дал ему к его отчине Волок и Ржеву».
6
марта 1390 года Киприан явился на свою митрополию в Москву, «и прекратился
мятеж в митрополии, и была единая митрополия Киеву, и Галичу, и всея Руси».
Вскоре митрополит венчал великого князя московского Василия Дмитриевича и дочь
Витовта – Софью. Приезд литовской княжны в Москву был обставлен весьма
торжественно. Однако о ее браке с великим князем московским на Руси отзывались
по‑разному и не всегда лестно. Тверская летопись весьма своеобразно в ту пору
говорит о Софье: «женился князь великий Василий Дмитриевич, Софью поня добрую;
добрый нрав име отцов, не сыта бе блуда». То ли тверской летописец старался
очернить новую московскую княгиню, то ли о ней действительно ходили какие‑то
грязные слухи.
Летом
1390 года, вскоре после прибытия в Москву, Кипри‑ан совершает поездку в Тверь
для расследования многолетней вражды между тамошним епископом Евфимием Висленем
и тверским великим князем Михаилом Александровичем. В Твери Киприан был принят
весьма торжественно. «И встретил внук князя великого, князь Александр, за 30
верст от града митрополита с боярами с великою честью. На другой день старший
сын князя великого князь Иван встретил митрополита за 20 верст от града… И в
день субботний по вечеру встретил сам князь великий митрополита за 5 верст от
града с боярами с великою честию». Три дня прошли в мирских и церковных
празднествах. Торжественные службы в кафедральном соборе сменялись роскошными
приемами в княжеском дворце и доверительными беседами Киприана с князем
Михаилом. Целью приезда Киприана было удержание Твери в сфере своего влияния. Намерению
этому препятствовало, с одной стороны, стремление Ягайло подчинить себе Тверь,
а с другой – распространение в городе ереси стригольников.
Последователи
ереси стригольников отказывались от услуг священников, как от самозваных
пастырей, поставленных на свои должности за мзду. Стригольники осуждали
церковное землевладение, укоряли все духовенство в том, что оно берет поборы с
живых и мертвых и ведет праздный и распутный образ жизни.
Исходя
из этого стригольники делали вывод, что священнослужители вовсе не нужны и что
все церковные таинства недействительны. Каяться, – говорили они, –
можно и без священника, – припадая к земле. Причащение следует понимать в
духовном смысле, а другие таинства и обряды вовсе не нужны.
В
морали стригольники придерживались идей аскетизма и отличались строгостью жизни
и почти постоянным постом. В своих религиозных рассуждениях они дошли до
отрицания загробной жизни.
Понятно,
что эта ересь была популярна среди простого народа. Удивительно, что в Твери
стригольников поддерживал епископ. Впрочем, многие из идей стригольников были
близки и митрополиту Киприану. Он тоже считал недопустимой распущенность
церковников и осуждал монастырское землевладение.
Когда
состоялось судебное разбирательство по жалобам, поступившим на Евфимия, Киприан
не нашел оснований для отстранения Евфимия от сана. Однако «князь великий начал
просить иного». Тверской князь обвинил Евфимия в каких‑то особенно тяжелых
преступлениях. «И была вражда и брань люта зело, и по сем много смутился
Киприан митрополит и не мог вражды утолить и мира и любви сотворить».
Похоже,
что Киприан стригольников не преследовал. И Ев‑фимия еретиком он не признал.
Однако под давлением тверского князя и бояр Киприан вынужден был убрать Евфимия
с епископии, однако никак не стал наказывать и оставил жить при себе в Чудовом
монастыре. На епископство же Киприан назначил инока Печерского монастыря
Арсения. Однако Арсений как пришел из Москвы с Киприаном, так и вернулся с ним
в Москву, «боясь владычество принять в Твери, видя там вражду и брань многую, и
смутился и ужаснулся».
|