|
3. Тохтамыш и Тамерлан
I
Поражение
на Куликовом поле для монгольской власти было ударом тяжелым, но не
смертельным. Мамай не терял времени, собирая новую армию для следующего похода
против Москвы. В этот момент, однако, его поджидала куда более серьезная
опасность: нападение конкурирующего монгольского вождя — Тохтамыша, вассала
Тамерлана, правителя Сарая. Столкновение двух армий произошло в 1381 году на
берегах реки Калки, недалеко от того места, где в 1223 году монголы нанесли
русским первое поражение.
Вторая
битва на Калке окончилась полной победой воинов Тохтамыша. После этого
поражения большинство монгольских князей и темников, которые до сих пор
признавали Мамая своим вождем, перешли на сторону победителя. Мамай с немногими
приверженцами скрылся в крымском порту Каффа, находящемся тогда под контролем
генуэзцев. Ему удалось забрать с собой большую часть принадлежащего ему золота
и драгоценностей, при помощи которых он, вероятно, намеревался нанять новую
армию или, по крайней мере, обеспечить себе и своему окружению достойную жизнь.
Генуэзцы приняли его, но вскоре убили и захватили его сокровища. Русский
летописец прокомментировал философски: «И так окончилось во зле зло Мамаевой
жизни».
С
победой над Мамаем Тохтамыш стал властелином и восточной и западной частей
улуса Джучи — фактически одним из самых могущественных правителей того времени.
Естественно, что он считал своим долгом восстановить власть Золотой Орды над
Русью. Его первым шагом в этом направлении было подтвердить союз, заключенный
Мамаем с Литвой. Тохтамыш отправил посла уведомить великого князя Ягайло о
своем восшествии на престол. Как мы знаем, перед Куликовской битвой Ягайло
признал себя вассалом хана. Хотя текст грамоты Тохтамыша к Ягайло от 1381 года
не сохранился, из его более позднего ярлыка (1393 год) мы можем заключить, что
он как хан Золотой Орды объявил свой сюзеренитет над великим князем литовским.
Тогда же Тохтамыш известил великого князя Дмитрия Московского, как и других русских
великих и удельных князей, о своей победе над их общим врагом Мамаем. Ни
Дмитрий Донской, ни другие русские князья не сочли необходимым нанести
Тохтамышу личный визит; однако все они направили к новому хану киличей с
поздравлениями и многочисленными подарками. Хотя эти действия можно было
расценить как восстановление вассальной зависимости русских князей, Тохтамыш
понял, что русские не намерены соблюдать прежние обязательства по отношению к
Золотой Орде. Его следующим шагом поэтому стало направление в Москву
чрезвычайного посланника для подтверждения своей власти. Посланник добрался
только до Нижнего Новгорода, где ему не позволили продолжить путь дальше.
Провал этой миссии убедил Тохтамыша, что единственным способом заставить Москву
повиноваться является война. Он немедленно начал приготовления к нападению на
Русь.
Тохтамыш
ни в коем случае не преуменьшал силы русских. Свой единственный шанс он видел в
неожиданности и скорости. Поэтому он собрал войска — все конные — за Волгой и
занял город Булгар, как сделал Бату, когда впервые напал на Русь. Затем он
приказал захватывать на реке все русские торговые флотилии — ему нужны были
суда для переправы войск через реку — и держать купцов под арестом, чтобы никто
не смог сообщить русским князьям о приближающемся нападении. Между прочим, как
справедливо замечает Якубовский, этот эпизод показывает, что в то время
судоходство по Волге контролировалось русскими.
Когда
армия Тохтамыша появилась на западном берегу средней Волги, русские были
застигнуты абсолютно врасплох. И великий князь Олег Рязанский и великий князь
Дмитрий Суздальский и Нижегородский оказались вынуждены избрать относительно
захватчика политику доброжелательного нейтралитета, если не активного с ним
сотрудничества. Великий князь Суздальский поспешил отправить в лагерь Тохтамыша
двух своих сыновей Семена и Василия. Олег Рязанский предоставил монголам
проводников на условии, что они пощадят его княжество.
Уныние
и ужас охватили Москву, когда известие о приближении Тохтамыша достигло города.
Поскольку уже было слишком поздно собирать ополчение, многие князья и бояре
предлагали немедленную капитуляцию как единственный способ избежать полного
разрушения. Великий князь Дмитрий Донской пренебрег их советом. Он решил
оставить Москву обороняться сколько возможно за ее каменными стенами, а в это
время собрать новое войско в северных районах своих владений. Он сам отправился
в Кострому, а своего двоюродного брата Владимира Серпуховского послал в
Волоколамск защищать дорогу на Новгород. Многое зависело от поведения великого
князя Михаила Тверского, но он хранил зловещее молчание.
Напомним,
что великий князь Ольгерд Литовский дважды безуспешно пытался взять штурмом
каменные стены Москвы. Возможно, Дмитрий Донской надеялся, что монголам тоже
этого не удастся, особенно поскольку теперь московский гарнизон имел на
вооружении огнестрельное оружие — пушки и ручные ружья. Ружья, очевидно, были
того типа, о котором русские узнали от булгар в 1376 году. О том, что Дмитрий
Донской был уверен в способности Москвы выдержать осаду монголов, можно
заключить из того факта, что он позволил своей жене — великой княгине Евдокии,
митрополиту Киприану и некоторым из важных бояр оставаться в городе.
Однако,
как только он покинул столицу, среди людей начались разногласия. Богатые желали
последовать за князем в безопасное место. Простолюдины хотели остаться и
оказать сопротивление захватчикам. Богатых, попытавшихся спастись, убили, а их
имущество разграбили разъяренные простолюдины. Вече находилось под контролем
народа. Ворота закрыли, не позволяя никому уехать из города. Исключение было
сделано только для митрополита, великой княгини и их ближайшего окружения. Хотя
те получили разрешение отправиться на север, им не позволили взять с собой их
сокровища. Великая княгиня поспешила к мужу в Кострому. Митрополит, однако,
предпочел поехать в Тверь. Не доверяя никому из местных бояр, вече выбрало
воеводой московского войска литовского князя Остея, которого Никоновская
летопись называет внуком Ольгерда. Ему удалось восстановить в городе порядок и
начать спешные приготовления к обороне. На людей, по‑видимому, произвели
впечатление его умение и уверенность в себе: беженцы из окрестных городов и
сельских районов заторопились в Москву.
23
августа 1382 года армия Тохтамыша появилась у стен города. Москвичи, казалось,
теперь были едины в своем решении сражаться. Летописец, однако, отмечает
разницу в отношении между «добрыми людьми», которые готовились к смерти, молясь
Богу, и «плохими людьми», разоряющими погреба богачей и укрепляющими себя
спиртным. Три дня и три ночи монголы яростно штурмовали город, но взять его так
и не смогли. Тогда Тохтамыш решил действовать обманом и 26 августа предложил
перемирие, запрашивая только «малые дары» за снятие осады. Два сопровождавших
его суздальских князя поклялись в искренности этого предложения.
Москвичи
оказались достаточно наивными, чтобы поверить им. Когда ворота открылись, и
процессия московской знати во главе с князем Остеем вышла приветствовать хана,
монголы напали на них и всех перебили. В это время другие отряды монголов
ринулись в город. Последовала ужасная бойня и грабеж. Победители захватили
великокняжескую казну и богатства, накопленные боярами и состоятельными
купцами. В церквях были захвачены драгоценные золотые сосуды и кресты,
украшенные драгоценными камнями ткани и другие художественные ценности.
Летописец с особой болью отметил потерю книг, объясняя, что множество книг
свезли в московские церкви из окрестных городов и сел в попытке спасти их от
захватчиков. Все книги были выброшены или сожжены татарами. Когда разграбление
закончилось, город подожгли. «До тех пор Москва была огромна и прекрасна,» — повествует летописец — «полна людей,
богатства и славы... а теперь в одно мгновение вся ее красота погибла, и слава
обратилась в ничто. Остались только дым над руинами, голая земля и груды
трупов».
Как
только известие об этом бедствии достигло Твери, великий князь Михаил отправил
к Тохтамышу посла с богатыми дарами. Хан милостиво принял их и выдал Михаилу
свой ярлык на великое княжение тверское. Тем временем монголы рассыпались по
всему княжеству московскому, разоряя и города, и села. Но когда они подошли к
Волоколамску, князь Владимир контратаковал их и обратил в бегство. Тогда же
разведчики Тохтамыша доложили, что великий князь Дмитрий собрал в Костроме
значительные силы. Приняв во внимание эти доклады, Тохтамыш приказал отступать,
имея все основания быть удовлетворенным уже достигнутыми результатами. На
обратном пути монголы опустошили Рязанское княжество, во время войны
соблюдавшее нейтралитет. Когда великий князь Дмитрий и князь Владимир
возвратились к тому, что осталось от Москвы, вид пепелища вызвал у них слезы.
Первым приказом Дмитрия Донского было предать земле все тела, еще не
захороненные. Он платил один рубль за погребение восьмидесяти тел. Общий расход
составил 300 рублей, из чего мы можем заключить, что похоронили тогда 24 000
человек. Следующим шагом Дмитрия стало наказание великого князя Олега
Рязанского за предательство. Несчастное Рязанское княжество, которое только что
пострадало от воинов Тохтамыша, теперь еще раз было разорено москвичами. Таким
образом, попытка Олега сохранить нейтралитет принесла его народу только беды.
Хотя
Дмитрий мог получить некоторое мрачное удовлетворение, наказав великого князя
рязанского, он был не в состоянии восстановить над Рязанью свой сюзеренитет,
как не мог он установить его и над Тверью. Все достижения его дипломатии 1370‑х
годов в отношениях между князьями превратились в ничто. Некоторое время
казалось, что великий князь московский потерял даже поддержку церкви, которая
до сих пор была одним из его главных козырей в конфликтах между князьями. В
Тверь, а не во временную резиденцию Дмитрия в Костроме, отправился митрополит
Киприан, когда покинул Москву накануне осады. Теперь Дмитрий послал в Тверь
двух бояр, чтобы пригласить Киприана вернуться в Москву. Хотя Киприан и
приехал, он, видимо, не желал обещать Дмитрию свою поддержку против Твери.
Между великим князем и митрополитом возник острый конфликт, и в результате
Киприан уехал в Киев, который номинально все еще оставался резиденцией
митрополита. Он, таким образом, избежал необходимости занять твердую позицию в
противостоянии Москвы с Тверью. Киевом, однако, управлял великий князь
литовский, а политические последствия сотрудничества митрополита с Литвой могли
быть более угрожающими для Москвы, чем его поддержка Твери.
Одним
словом, тяжелые жертвы, принесенные русскими в сопротивлении монголам в 1370‑ых
годах, теперь казались напрасными. Политическая атмосфера на Руси в 1383 году
напоминает атмосферу начального периода монгольского господства: большинство
русских князей поспешили в Орду дать новому хану клятву покорности и получить
от него ярлык. Среди них были великий князь Михаил Тверской с сыном Александром
и князь Борис Городецкий, брат великого князя суздальского. Сын последнего,
Василий, уже находился в Орде, будучи вынужден сопровождать Тохтамыша при
отступлении хана от развалин Москвы. Сам Дмитрий Суздальский из‑за болезни был
не в состоянии ехать (он вскоре умер). Великий князь Дмитрий Московский лично
появиться не смог, но послал представлять себя своего старшего сына Василия.
Как
и можно было ожидать, великий князь Тверской заявил свои права на Великое
княжество Владимирское. Если бы Тохтамыш признал его права, политическая
ситуация на Руси стала бы подобной ситуации в начале четырнадцатого века, и
Тверь получила бы еще один шанс попытаться установить свое верховенство над
всей Восточной Русью. Однако Тохтамыш не намеревался заменить московское
первенство на тверское. Он предпочитал сохранять Восточную Русь разделенной на
несколько больших княжеств, будучи уверен в своей способности поддерживать
между ними равновесие, особенно потому что теперь Москва казалась
обескровленной и униженной. Поэтому хан подтвердил Михаилу ярлык великого князя
тверского, но ярлык на великое княжение владимирское выдал Дмитрию Московскому.
Чтобы вынудить обоих повиноваться, он оставил в Орде в качестве заложников сына
Михаила Александра и сына Дмитрия Василия. Поскольку Тохтамыш был вассалом
Тамерлана, а Тамерлан вассалом китайского императора династии Мин, Москва
теперь снова оказалась — по крайней мере юридически — под верховной властью
Пекина, как она была во времена династии Юань.
От
всех русских княжеств требовалось возобновить регулярные выплаты дани и других
налогов по ставкам, установленным во время правления Джанибека, которые были
значительно выше ставок периода великой смуты в Орде. Народу Великого княжества
Владимирского в 1384 году нужно было выплатить тяжелые контрибуции или золотом
(тамга), или серебром (дань). Новгородцы были обложены Черным бором. Более
того, Русь опять должна была поставлять воинские отряды в армию хана, когда бы
он их не затребовал. Хотя в русских источниках нет определенного свидетельства
о возобновлении воинской повинности, из персидских источников известно, что в
1388 году русские войска составляли часть великой армии Тохтамыша.
|