Вслед за русскими "киличеями" из Орды явился
большой — около 700 сабель — отряд, сопровождавший нового посла,
"царевича" Акхозю. Однако после Куликовской битвы татары уже не могли
свободно разъезжать по Руси. "Царевич", по свидетельству летописи,
"дошед Новагорода Нижняго, и возвратися вспять, а на Москву не дерзну ити,
но посла некоих от своих татар, не во мнозе дружине, но и тии не смеаху"*
(16, 70). Несомненно, посол живо описал хану свои впечатления о пребывании на
Руси. Заключив союз с Ягайло, Тохтамыш стал обдумывать план будущей войны с
Дмитрием Московским.
Летом 1382 г. хан выступил в поход на Русь.
Стремясь нагрянуть внезапно, он начал с того, что приказал перебить всех
русских купцов на Волге. Горький опыт Мамая многому научил нового ордынского
"царя". Впрочем, он и сам был незаурядным полководцем и правителем
восточного типа, способным учеником своего наставника и покровителя Тимура —
знаменитого среднеазиатского завоевателя, "Чингисхана XIV столетия".
Тела зарезанных русских купцов поплыли вниз по Волге,
а их корабли хан использовал для переправы своих войск. Некому теперь было
послать московскому князю "поломянную" весть об опасности.
Первыми узнали о приближении Тохтамыша нижегородский и
рязанский князья. И вновь, как и в 1380 г., обманул надежды своего зятя
Дмитрия Московского старый суздальский князь Дмитрий Константинович. Он не
только не пришел на помощь Москве, но даже отправил к "царю" своих
сыновей — Василия и Семена. Они привезли Тохтамышу дары, выразили покорность.
Оба княжича вместе с ханским войском пошли на Москву.
На границе рязанских земель хана встретили бояре князя
Олега Ивановича. Поклонившись ему и поднеся дары, они провели ордынское войско
в обход рязанской земли, указали безопасные броды на Оке и прямую дорогу к
Москве. Сам князь Олег в эти дни почел за лучшее уехать в Брянск, к сестре.
Когда разведка сообщила московскому князю о движении
Тохтамыша, он попытался вновь, как и в 1380 г., собрать воедино всю боевую
силу Северо-Восточной Руси. Срочно был созван княжеский съезд. Однако он выявил
лишь всеобщее уныние, "неединачество и неимоверство" (16, 72). Как в
худшие времена, повсюду воцарились растерянность, малодушие, эгоизм.
Эти дни, должно быть, стали самыми тяжелыми в жизни
князя Дмитрия. Едва успев ощутить упоительное чувство свободы и всемогущества,
он вновь задыхался от унизительного бессилия. Страдания князя усугублялись
презрением тех, кто еще недавно рукоплескал его победе. Его окружило всеобщее
отчуждение. В нем вдруг увидели единственного виновника всех несчастий. Он разгневал
Мамая, и за его "обиду" на Куликовом поле полегли многие князья, бояре,
тысячи лучших русских воинов. Он не сумел поладить с Тохтамышем, а теперь вновь
требует, чтобы вся Русь расплачивалась за его дерзость. Никто уже не вспоминал
о том, как Дмитрий своими войсками закрывал Мамаю дорогу на Нижний Новгород и
Рязань. Все искали оправдания своему унижению и бессилию, обвиняя во всех
грехах московского князя.
Дмитрий понял, что ему не на кого рассчитывать, кроме
самого себя и своих бояр. Где-то в середине августа московским правительством
был принят план действий. Москву решено было срочно готовить к осаде. Каменные
стены спасли ее от Ольгерда. Теперь хорошо послужат они и от Тохтамыша. В
городе останутся бояре и митрополит Киприан, за которым был уже послан в Новгород
срочный гонец. Князь Владимир со своим полком отойдет к Волоку Ламскому и
оттуда будет грозить "царю" внезапной атакой, подобной той, что опрокинула
за Доном полчища Мамая.
Если Тохтамыш, не сумев взять Москву, пойдет на Тверь,
Владимир соединится с войсками Михаила Тверского и даст бой "поганым".
Если же Михаил, спохватившись, все же пришлет подмогу московскому князю,
Владимир пойдет с ней на выручку осажденной Москве. Прямая торная дорога от
Москвы на Тверь проходила в то время именно через Волок Ламский.
Сам великий князь не должен оставаться в Москве или
быть где-нибудь поблизости. Тохтамыш пришел сводить счеты именно с ним. Его
алый плащ для хана — как красная тряпка для быка. Увидев, что Дмитрия нет и в
помине, хан скорее пойдет на мировую и оставит Русские земли. А между тем
Дмитрий поедет в Кострому. Там он соберет войско. Туда придут к нему ростовские
и ярославские князья с дружинами, если хан двинется на их владения. Туда подтянутся
и белозерцы, да и вся заволжская лесная вольница. Накопив силу, он двинется с
ней к Москве. Чтобы москвичи не заподозрили князя в измене, он оставил в городе
на попечение бояр свою княгиню.
Решено было сжечь вокруг Кремля все деревянные
строения, чтобы не оставить татарам бревен для "примета" к стенам
крепости. По предложению духовенства, велено было собрать в Кремль всю
"святость" из окрестных церквей и монастырей, в том числе и книги.
Захватив Серпухов и опустошив южные уезды московского
княжества, войско Тохтамыша 23 августа 1382 г. подошло к Москве.
|