В 1475 году он отправился в Новгород и был принят там
с большим почетом. В Новгороде, как всегда бывало, происходили несогласия, и не
было недостатка в таких лицах, которые готовы были своими жалобами возбуждать великого
князя к производству суда над новгородскими людьми. Явились жалобщики (старосты
Славковой и Никитиной улицы и два боярина); случилось, что они жаловались на
тех именно лиц, которые были особенно ненавистны великому князю по прежней его
ссоре с Новгородом.
Великий князь, как будто уважая новгородскую старину,
давши на обвиняемых своих великокняжеских приставов, велел дать на них же еще
приставов от веча и, назначив день суда на Городище, приказал быть при суде
своем новгородскому владыке и посадникам.
Иван Васильевич признал тех, которых противная сторона
обвиняла, виновными в наездах на дворы, в грабежах и убийствах и приказал своим
боярам взять под стражу из числа обвиненных четырех человек (Василья Онаньина,
Богдана Есипова, Федора Борецкого и Ивана Лошинского), противников Москвы,
какими они показали себя в 1471 году. Великий князь тут же приказал присоединить
к ним еще двух человек, не подвергавшихся его суду (Ивана Афанасьева и сына его
Елевферия), припомнивши им, что они затевали отдать Новгород польскому королю.
Но на этом суде только для вида присутствовали посадники,
и только по форме суд этот был, сообразно старине, двойственным, то есть и
княжеским и вместе народным; на самом деле суд этот был судом одного только
великого князя, как видно из того, что впоследствии и владыка, и посадники
несколько раз просили московского великого князя, чтобы он выпустил задержанных
новгородцев. Великий князь был неумолим: шестерых взятых под стражу приказал
отправить в Москву, а оттуда на заточение в Муром и Коломну; прочих же обвиненных
этим судом отдал на поруки, наложивши на них в уплату истцам и себе за их вину
большую сумму в полторы тысячи рублей.
Затем Иван Васильевич пировал у новгородцев, и эти
пирушки тяжело ложились на их карманы: не только те, которые устраивали пиры
для великого князя, дарили его деньгами, вином, сукнами, лошадьми, серебряною и
золотою посудою, рыбьим зубом; даже те, которые не угощали его пирами,
приходили на княжеский двор с подарками, так что из купцов и житых людей не
осталось никого, кто бы тогда не принес великому князю от себя даров.
По возвращении Ивана Васильевича в Москву, в конце
марта 1476 года, приехал к нему новгородский архиепископ с посадниками и житыми
людьми бить челом, чтоб он отпустил задержанных новгородцев. Иван Васильевич
взял от них дары, но не отпустил взятых в неволю новгородцев, о которых они просили.
Великокняжеский суд, произведенный на Городище,
естественно понравился тем, которые были оправданы этим судом; это побуждало
некоторых новгородцев явиться в Москву и также искать великокняжеского суда на
свою братию. Издавна одним из важнейших прав новгородской вольности было то,
что великому князю нельзя было вызывать новгородца из его земли и судить не в
новгородской земле.
Это право теперь нарушалось. Великий князь выслушивал
новгородских истцов в Москве и отправлял в Новгород своих московских, а не
новгородских приставов за ответчиками. В числе таких челобитчиков и ответчиков
было двое чиновников новгородского веча: подвойский (чиновник по поручениям) по
имени Назар и дьяк веча (секретарь) Захар Овинов. В Москве их разумели как
послов от веча.
|