Белев находился в верховьях Оки среди других княжеств,
состоявших в вассальных отношениях с Литвой. Однако белевские князья стремились
сохранить и свои старинные связи с Москвой, рассчитывая найти в ней поддержку и
против набегов ордынских царей, и против усиливавшегося нажима литовских
великих князей. Ситуация в районе Белева была небезразлична
Василию II еще и в силу важности для Москвы этого района как в стратегическом
отношении (Белев прикрывал русские границы на юге), так и в экономическом (Ока
была важнейшей для нее торговой артерией). Поэтому, узнав о намерении
Улу-Мухаммеда обосноваться в районе Белева, Василий Васильевич поспешил сорвать
эти его планы. Отправляя войска в поход против сильно потрепанного в схватках с
Сеид-Ахмедом Улу-Мухаммеда, Василий II учитывал также прямые интересы белевских
княжат (а возможно, и их просьбу). Во главе войск поставлены были князья
Дмитрий Юрьевич Шемяка и Дмитрий Юрьевич Красный. С ними великий князь послал и
«прочих князей множество, с ними же многочислении полки».
Братья-разбойники, как утверждала великокняжеская
летопись, не преминули по дороге заняться грабежом («все пограбиша у своего же
православного христьянства, и мучаху людей из добытка, и животину бьюще, назад
себе отсылаху, а ни с чим же не разоидяхуся, все грабяху и неподобная и
скверная деяху»).
Немногочисленные татарские полки сначала под Белевом
были разбиты и отброшены в город. Однако закрепить этот успех русским войскам
не удалось. Ворвавшиеся в Белев воеводы Петр Кузьминский и Семен Волынец
погибли. Наутро татары, «убоявся князей Русьскых, и нача ся давати им в всю
волю их, и в закладе дети своя давати, и что где взяли, и не в великого князя
отчине, полону, то все отдавали, и по тот день не чинити им пакости». Переговоры вели «зять царев» Елбердей и князья Усеин Сараев и
Сеунь-Хозя, а с русской стороны — В.И. Собакин и А.Ф. Голтяев.
Воеводы отвергли предложения Улу-Мухаммеда. Полагаясь на численное
превосходство своих войск («видевъше своих многое множество, а сих худое
недостаточьство»), они решили окончательно добить ордынцев.
5 декабря 1437 г. началось новое сражение. Однако
его конец был совсем не таким, на который рассчитывали воеводы. Летописец с
горечью писал:
«…малое и худое оно безбожных воиньство одолеша
тмочисленым полком нашим, неправедно ходящим, преже своих губящем».
На Руси старожилы помнили «белевщину» несколько
десятилетий (АСЭИ. Т. I. № 282. С. 202; № 340. С. 246; Т. II.
№ 92. С. 56; № 411. С. 434).]. Старожилы рассказывали, что в разгроме
русских войск повинен был мценский воевода Григорий Протасьев. Глубоко
вдвинутый в Степь верховский город Мценск (на реке Зуше) терпел большие
неприятности от ордынцев. Поэтому дурной мир с ними был для горожан
предпочтительнее хорошей войны. Эти настроения сказались и на событиях под
Мценском в 1437 г. Старожилы рассказывали, что в разгроме
русских войск повинен был мценский воевода Григорий Протасьев. Глубоко
вдвинутый в Степь верховский город Мценск (на реке Зуше) терпел большие
неприятности от ордынцев. Поэтому дурной мир с ними был для горожан
предпочтительнее хорошей войны. Эти настроения сказались и на событиях под
Мценском в 1437 г. Протасьев якобы «сотвори крамолу,
хотяше бо лестию промеж их мир сотворити». Русские воеводы склонились было к
его доводам, а тем временем он предался на сторону врага и послал своего
человека к Улу-Мухаммеду, подбивая его выступить против русских.
Воспользовавшись мглой, татары наутро незаметно вышли из острога и ударили по
русским полкам. Позднее (в 1439 г.) за измену Василий II
у Григория Протасьсва «очи вымал».
С отходом Улу-Мухаммеда из-под Белева после сражения 5
декабря 1437 г. обычно связывается основание им Казанского ханства. Эта точка зрения опирается на комплекс источников, и прежде
всего на рассказ Казанского летописца. Этот источник наполнен
баснословными сведениями и нуждается в тщательной проверке другими материалами.
В татарских летописях (позднего происхождения) первым казанским ханом
называется Алим-Бек («Либей» рассказа Воскресенской летописи под 1445 г.),
вслед за ним идет Улу-Мухаммед. В Устюжской летописи под
1445 г. говорится, что Василий II был сведен «в Казань»,
а не в Курмыш, как сообщают остальные летописи. Впрочем, и в
других местах Устюжской летописи Казань упоминается там, где ее нет в остальных
летописцах. Несмотря на неясность сведений, версия о том, что
после декабря 1437 г. Улу-Мухаммед стал казанским царем, наиболее правдоподобна.
Положение Москвы осложнилось после назначения в
Константинополе нового митрополита — Исидора, одного из наиболее умных и
решительных сторонников церковной унии между католической и православной
церковью.
В годы борьбы Василия II с галицкими князьями русская
церковь твердо придерживалась старинного правила — «всякая власть от Бога».
Поэтому митрополит Фотий отстаивал единодержавие московского великого князя.
Однако 1 июля 1431 г., т. е. в начале междукняжеской «замятии», он
умер. Русь надолго осталась без его преемника. Почти полтора десятилетия
руководство русской церкви не принимало сколько-нибудь заметного участия в
борьбе князей за великое княжение.
|