|
Немалое значение имели для Москвы и ее связи с
отдаленным Севером, которые поддерживались при посредстве Дмитрова, ближайшего
северного пригорода Москвы. Рост этого города стал особенно сказываться в XV
столетии, когда Дмитров делается стольным городом удельного княжества. Как быстро
росло значение Дмитрова, можно проследить по тем князьям, каким он доставался в
удел. Дмитрий Донской отдал Дмитров четвертому своему сыну Петру. Василий
Темный передал его во владение второму сыну Юрию. Позже Дмитров попал также
второму сыну Ивана III – Юрию Ивановичу. Таким образом, Дмитров в конце XV-
начале XVI в. доставался вторым сыновьям великого князя и, следовательно,
считался самым завидным уделом, поскольку великие князья наделяли детей
городами и землями по старшинству. Самым старшим и доставались лучшие уделы.
Экономическое значение Дмитрова зиждилось на том, что
от него начинался прямой водный путь к верхнему течению Волги (Яхрома, на
которой стоит Дмитров, впадает в Сестру, Сестра в Дубну, приток Волги). Устье
Дубны было местом, где речной путь разветвлялся на север и запад. Здесь товары
нередко перегружались из мелких судов в большие. Удобное положение Дмитрова
особо отмечалось Герберштейном точно назвавшим все реки, которые связывали
город с Волгой. «Благодаря такому великому удобству рек, тамошние купцы имеют
великие богатства, так как они без особого труда ввозят из Каспийского моря по
Волге товары по различным направлениям и даже в самую Москву», – пишет далее
Герберштейн. Дмитров вел крупную торговлю с Севером, откуда везли соль, которую
закупали не только дмитровские купцы, но и монастыри, порой в больших размерах.
Таким образом, при посредстве Дмитрова поддерживались торговые отношения Москвы
с Далеким Севером. Московские промышленники ходили на Печору ватагами уже при
Иване Калите. Владея Дмитровом и устьем Дубны, московские князья держали под
своим контролем верхнее течение Волги. Поэтому Углич, Ярославль и Кострома рано
оказались в сфере влияния московских князей.
Речной путь от Дмитрова на север до Белоозера
засвидетельствован рядом известий. Во время нашествия Ахмата этим путем бежала
великая княгиня Софья Фоминишна. Покинув Москву, она «…поиде к Дмитрову и
оттоле в судах к Белуозеру». Той же дорогой позднее ездил в Кирилло-Белозерский
монастырь Иван Грозный. Удобные речные пути являлись предпосылками для раннего
проникновения владычества московских князей на Дальний Север. Еще в конце XIV
в. появился «владычный городок» на Усть-Выми (при впадении Выми в Вычегду),
сделавшийся резиденцией пермских епископов и оплотом московских князей на
Севере.
Северный путь имел большое значение для Москвы, так
как по нему в основном поступали меха и охотничьи птицы. Север доставлял в
московские пределы и соль – один из важнейших товаров средневекового времени.
С легкой руки И. Е. Забелина сложилось представление о
большом значении для Москвы новгородской торговли. По его словам, к Москве
сходились торговые дороги «…от Новгорода, через древнейший его Волок Ламский, с
Волги по рекам Шоше и Ламе на вершину реки Рузы, впадающей в Москву-реку…
здешний путь был короче, чем по руслу Волги, не говоря о том, что Москвою-рекою
новгородцы должны были ходить и к ря-зянской Оке, и на Дон».
Эта мысль И. Е. Забелина иной раз повторяется в
статьях и докладах, хотя никаких свидетельств о раннем развитии московской
торговли с Новгородом мы не имеем. Да это и понятно. Ведь Новгород торговал с
ганзейскими городами в основном товарами, привозимыми из его волостей, а также
с Двины и Верхнего Поволжья, а Москва торговала теми же товарами с итальянскими
республиками. Новгород и Москва направляли свои торговые усилия в разные
стороны. Новгородская торговля в XIV в. ориентировалась на север, а московская
– на юг, в Геную и Венецию.
Связи Москвы с Новгородом стали быстро усиливаться в
XV в., особенно во второй его половине, когда турки овладели Константинополем и
итальянскими колониями в Крыму. Тогда Новгород и делается отдушиной для московской
торговли; тогда между Москвой и Новгородом устанавливаются более прочные
экономические связи, что в немалой степени способствует быстрому подчинению
Новгорода московским князьям.
По Ламе и Шоше можно было добраться от Волока Ламского
к Волге, но этот путь в конечном итоге выводил к Твери. К тому же река Лама под
городом Волоколамском настолько ничтожна по глубине и ширине, что никак не верится
в ее торговое значение. Из Москвы к Твери легче было добраться или сухим путем,
или по Волге от Дмитрова. Участок же водного пути от Дмитрова до Твери
засвидетельствован нашими источниками. Этой дорогой, например, великая княгиня
Софья Витовтовна спасалась в Тверь, Шемяка догнал ее на устье Дубны. Другой
путь на запад шел через Смоленск, куда вела сухопутная дорога, так как водный
путь Москвы к Можайску вверх по Москве-реке имел небольшое значение: верховье
Москвы-реки слишком удалено от сколько-нибудь судоходных рек верхнеднепровского
бассейна. Поэтому наши источники и молчат о судоходстве от Москвы до Можайска
или даже до Звенигорода. Верхнее течение Москвы-реки имело только
второстепенное значение, тогда как связи с Западом поддерживались главным
образом сухопутными дорогами, значение которых непрерывно увеличивается и
становится особенно заметным с XV в., когда замечается подъем западных
подмосковных городов: Рузы, Звенигорода, Вереи, Боровска. Это – признак
оживления и экономического роста западной окраины Московской земли, а также
усиления ее связей с Западом.
Путь из Москвы в Новгород обычно шел через Тверь. Эта
дорога была наиболее безопасной и оживленной, вследствие чего такой крупный
монастырь, как Троице-Сергиев, рано озаботился приобретением на
Новгородско-Тверской дороге большого села Медна «промеж Торжьком и Тверью».
Однако известен был и другой, несколько более кружной путь из Москвы в
Новгород. Как и предполагал И. Е. Забелин, он проходил через Волоколамск на
Микулин и далее прямо на Торжок, в обход тверских владений. Такой длинный путь
имел свои удобства, так как позволял объезжать тверские таможенные заставы, и
по нему нередко ездили из Новгорода в Москву и обратно. Дорога на Волок была
одинаково удобна и для новгородцев, и для москвичей. Поэтому Великий Новгород и
Москва упорно держали Волок Ламский у себя в совладении, чтобы иметь прямой
доступ из Московской земли в Новгородскую.
Московские товары состояли из мехов и
сельскохозяйственных продуктов. Какое-то значение должны были иметь привозные
итальянские, греческие и восточные предметы. Из Новгорода, вероятно, поступали
оружие и ткани, в первую очередь сукна, привозимые из ганзейских городов.
«Поставы ипские», т. е. штуки знаменитого фландрского сукна, известного на Руси
под именем «ипского» (от города Ипра), неизменно упоминаются в числе подарков,
поднесенных великому князю новгородцами.
|